В Буэнос-Айресе - Александр Афанасьев
От порта я взял частника, который подбросил меня до дома…
Всё на месте. Мой бронированный Форд на стоянке. Супермаркет — «супермеркадо», высотки — муравейники, как перенесенные из Бутово или Саларьево.
Дома тоже всё было на месте — как и не уезжал вовсе.
Достал бутылку кашасы, бразильской тростниковой водки. Пить или не пить — вот в чем вопрос?
И где моя жизнь? Там? Или здесь?
Если здесь — то почему я все время вляпываюсь в то, что происходит там? Нет, не надо говорить о том, что меня попросили или наняли. Мне и в самом деле интересно — а что там? Что происходит там, на континенте, который я оставил? Какие темные страсти кипят там, кто и кого убивает? Оттого-то я и оказываюсь там все время, когда кипят эти страсти и льется кровь — вместо того чтобы забыть этот ужас, как страшный сон. Отречься от него.
У каждого тьма своя…
…
Утром — я встал рано, в шесть утра, оскорбительно трезвый — и поехал в Пунта дель Эсте — колонию на берегу Атлантического океана, которую группа инвесторов застраивает, пытаясь сделать из нее международный курорт, а может, и новый город для богачей. Там сейчас шла массовая застройка — второй Панама-Сити, конечно, не получится, но курорт международного класса — вполне. Многие туда вкладываются, как и сам Уругвай. Страна ХХI века…
…
Дон Хосе так же был на месте. Как и его яхта, с которой он ловил рыбу. Но сейчас — я застал его на строительной площадке, где он наблюдал строительство кондоминиума.
— Ваш? — спросил я.
— Да… — дон Хосе говорил негромко, но его слышали все, даже постоянно держащийся рядом израильский телохранитель Цви.
…
— Настало время подумать о вечном…
Дон Хосе засмеялся, но смех перешел в кашель. Он промокнул рот.
— А вечное, мой друг — это вот это. То, что останется с людьми, когда тебя уже не будет. Пусть человечество извинит меня, но у меня не нашлось воображения на что-то другое…
Дон Хосе убрал платок в карман. Я мельком заметил розовый след… плохо дело.
— Я даже догадываюсь, зачем ты приехал. Та история с посольским кокаином? Все никак не успокоятся?
— Именно.
— Что ты хочешь?
— Узнать, кто продавал.
— Зачем тебе?
— Заменив одного человека на другого в посольстве — ничего не прекратится. Нужно остановить поставки в принципе. И понять, насколько далеко всё зашло.
— Ты понимаешь, о чем меня просишь?
— Я не полиция. У меня нет желания наказывать кого-то из поставщиков. Меня интересуют только свои.
— А кто тебе свои?..
Хороший вопрос
— Русские… — ответил я
Дох Хосе помолчал. Недалеко от нас с шумом разгружался бетоновоз.
— Я задам вопросы. Но если мне на них не ответят, то и я не смогу тебе ответить.
— Хорошо. Но вы можете передать наше пожелание — пусть прекратят. Тогда — вопросов к ним не будет. У нас.
— Хорошо…
Дон Хосе сделал слабое движение рукой, Цви оказался рядом.
— Цви, посели нашего гостя…
…
Цви поселил меня в Арт-отеле, который, если и не вытягивал на пять звезд, то очень старался. Там я постарался просто выспаться — за все время… за Украину, за тюрьму. Ждать пришлось недолго — уже к следующему вечеру я увидел долговязого израильтянина в куртке с обрезанными рукавами.
— Едем? — спросил я.
Цви покачал головой.
— Давай, прогуляемся.
— Что ж, давай.
Прогулка обещала быть интересной — хотя бы тем, что с нее мог не вернуться один из нас. Интересно, кто это будет…
Глок — при мне.
Мы пошли по улице. Красиво, тихо, огоньки перемигиваются во тьме. В свое время эту страну называли «Латиноамериканская Швейцария» — хотя больше под это определение попадают некоторые приандские районы в Аргентине. Например, Сан-Карлос де Барилоче.
— Дон Хосе просил передать — он связался с людьми, которые… решают такие вопросы. Они ответили ему, что таких вопросов ни с кем из русских они не решали.
А вот это уже интересно…
— Они могли солгать дону Хосе?
— Это бы им дорого обошлось, и они это знают.
Я чуть замедлил шаг.
— Может быть, со стороны покупателей были не русские… скажем, испанцы.
Цви снова покачал головой.
— Когда речь идет о такого рода поставках, никто не торгует вслепую. Нельзя просто так прийти и попросить продать полтонны. За такую просьбу тебя сочтут агентом под прикрытием и отправят к рыбам.
— Мексиканцы? Венесуэльцы?
— Никто не мог продать в обход людей, у которых спросил дон Хосе.
— Цви… как же тогда в нашем посольстве оказалось четыреста килограммов?
— Я не знаю. И дон Хосе не знает.
Цви помедлил.
— Но я лично — дам вам один совет.
— Какой же?
— В Испании — есть место под названием Золотой берег. Коста Дорадо. Там живет синьор, который известен как Дэвид Бернштейн. Очень богатый синьор. И очень скрытный. У него так же есть квартира в Мадриде, он в последнее время часто проводит время в столице. Поговаривают, что он никакой не Дэвид. Скорее Давид.
— Вот как?
— Да. И дела у него в последнее время — идут все хуже и хуже. Настолько, что он ищет, кто бы ему оказал помощь. Против его врагов, которые почти добили его.
…
— И если ему оказать помощь, то он может в благодарность рассказать много чего интересного…
Ну… на безрыбье и рак рыба. Похоже, дон Хосе не может говорить всё…
Но наводку — Цви мне дал.
Удмурт. Монтевидео — Буэнос-Айрес — Мадрид. 04–07 марта 2018 года
То, что случится с нацией, будет интегралом того, что каждый из нас взял на себя
Мераб Мамардашвили
Бешеной собаке — семь верст не крюк.
Из Буэнос-Айреса в Мадрид был прямой рейс, как и во все латиноамериканские города. Памятник когда-то бывшей империи.
В самолете я выбрал несколько книг из онлайн-библиотеки — в основном французские философы — и читал их. Это не чтение, это отрава для души, я знаю. Но читать что-то легкое не хотелось.
А вообще — весело. Новость последнего часа — в Великобритании отравили неизвестным веществом бывшего сотрудника ГРУ, ставшего предателем, Сергея Скрипаля и его дочь. Они госпитализированы в тяжелом состоянии, госпитализирован так же и полицейский, который их нашел. На место вызвали бригады дезактивации. Подозревают Россию, хотя пока нет ни понимания, что произошло, ни мотива. Хотя нет, мотив есть, только не совсем такой, если