Шериф - Петр Лопатовский
Взобравшись на крышу Емельян Назарович, увидел на крыше соседнего дома крадущегося боевика. Он выстрелил на вскидку, не целясь, просто потому, что побоялся выронить винтовку из рук. Рана дала о себе знать. Пуля попала бандиту в ногу, а сам старый казак не удержался на ногах и упал на спину. Видимо боевик решил, что того, кто в него стрелял самого убили и двинулся дальше. Времени на второй выстрел у Емельяна Назаровича было уже немного, но рука его не подвела.
На какое-то мгновение Шевцова окружила тишина, только звон цикад нарушал ее и больше никаких звуков. Но это было лишь мгновение, с разных сторон поселка снова стали раздаваться выстрелы. Поняв, что смерть его пока миновала, ветеран, опершись на здоровую руку поднялся и бросился к калитке. От автомата Айваза толку теперь с одной рукой было мало, и он оставил его в траве. Шевцов был уже недалеко от сарая, где можно было укрыться, и где он оставил свой ТТ, как вдруг где-то рядом раздался оглушительный взрыв, это была брошенная кем-то из бандитов граната. Командир не устоял на ногах и упал лицом вперед. В голове страшно гудело, и через всю левую, раненую руку прошла резкая боль, во рту появился привкус крови. Не много придя в себя, ветеран понял, что сильно контужен, но видимо осколки его не задели. Он приподнял голову и увидел, что бандиты уже продвинулись к нему, по крайней мере, двое были совсем не далеко, за стеной дома председателя. Еще одна граната разорвалась за ветераном, уже где-то рядом с сараем. Шевцов, слегка застонав отполз за стоящий рядом бетонный блок. Очевидно, боевики решили взяться за него всерьез, возможно из-за своего главаря. Отдышавшись, он с трудом оглянулся и посмотрел, в сторону сарая. Деревянная постройка уже загорелась в нескольких местах. И тут из дверного проема сарая, уже охваченного огнем, вышел, держа автомат одной рукой на уровне пояса сержант. Он как бог войны, окруженный черным дымом и искрами, сокрушал бандитов короткими очередями. Рядом с ним отлетали щепки, и даже огонь с проема и крыши почти сбили прилетавшие пули. Но Семенов совершенно невозмутимо шел вперед, с перевязанной рукой, как будто не замечая града пуль, и продолжал стрелять. Ветеран, слегка наклонившись вбок, посмотрел в сторону нападавших бандитов, и с изумлением увидел, как один за другим упали двое боевиков. А там около ворот, уже подошедшие к ним враги стали пятиться и отступать. В глазах у Шевцова потемнело, закружилось, он попытался опереться на раненую руку, но без сознанья уткнулся лицом в землю. Что было дальше, он не видел. Не видел он, как сраженный очередью, упал сержант Семенов. Как вдохновленные его примером и набравшись храбрости пятеро ополченцев, бросились к воротам поливая из своего оружия бандитов. И не увидел он, что со стороны леса на джипе подъехали ребята из группы, посланной в лагерь, и как они открыли огонь по боевикам с тыла. Те из бандитов, кто остался на ногах, поняли, что проиграли и бросая оружие на землю, подымали руки. В общей сложности в плен попали девять боевиков.
Двое ополченцев перенесли Шевцова в дом к другим раненым. Уже после того, как ему сделали перевязку, он пришел в себя. Очнувшись, Шевцов, первым делом захотел узнать о группе, посланной в лагерь и увидеть Василия Петровича. Тогда к нему подошел Федор, и сообщил трагическую весть, о сослуживце ветерана.
Их группа, как и предполагалось, подошла к лагерю, со стороны ручья, даже дальше, чем это сделал Федька в первый раз, чтобы избежать возможных постов. Но ни каких постов или мин-растяжек на их пути не встретилось. Василий Петрович распределил людей по позициям. Одного ополченца, Тихона, он определил наблюдающим на высокой березе. Оттуда точно должна была быть видна сигнальная ракета. Федька должен был разведать, где держат детей и по возможности разузнать, что происходит в лагере. Сам командир, Глеб Егорыч и трое ополченцев заняли свои позиции и стали ждать. Федор пробрался довольно близко к лагерю. Бандиты явно к чему-то готовились, некоторые из них грузили вещи в машины, другие проверяли оружие. Сын фермера прикинул что бандитов в лагере было человек пятнадцать. Тут недалеко от себя Федя заметил двух боевиков, очень эмоционально разговаривающих между собой, и подполз к ним поближе. Разговор стал отчётливее. Один из этих двоих, высокий, с окладистой бородой довольно грубо говорил второму боевику с повязкой на лбу из камуфлированной ткани:
— А я говорю, Муса, что никто не уедет из лагеря, пока мы не получим на это разрешения Айваза.
— А я ему не доверяю. Он специально оставил нас в лесу, чтобы забрать все деньги себе. Эти в поселке, ты же понимаешь, что это не голытьба, которую достаточно просто припугнуть. Это спецы и с ними мы задолбаемся воевать! А то, что армейских не будет ещё неделю, так это я тебе скажу полная лажа. Они уже закончили в горах свои дела и очень скоро будут здесь.
— Откуда ты это знаешь? — с подозрением, спросил бородатый.
— У меня свои источники и они надежные — ответил Муса.
— Так это или нет, а делать им подарок и разделиться, последнее дело. Ты что же хочешь, чтобы нас по частям всех уделали? — грубо спросил бородатый.
Муса помолчал, потом сплюнул и сказал:
— Ты можешь делать что угодно, оставайся здесь и жди Айваза, это твое право. А всё что я хочу так это убраться
