Гарольд Роббинс - Босс
«КАЛИФОРНИЙСКИЙ КОРОЛЬ ВТОРСЫРЬЯ ЭРИХ ЛИР И ДВА ЕГО СЫНА, КИНОПРОДЮСЕР РОБЕРТ ЛИР, ПРЕЗИДЕНТ „КАРЛТОН-ХАУЗ ПРОДАКШН“, И ДЖЕК ЛИР, ПРЕЗИДЕНТ БОСТОНСКОЙ РАДИОСТАНЦИИ WCHS, 13 ИЮНЯ НА ПОХОРОНАХ ПАТРИАРХА СЕМЬИ, ЙОХАННА ЛЕРЕРА, КОТОРЫЙ УМЕР ВО ВТОРНИК В ЛОС-АНДЖЕЛЕСЕ».
На фотографии все трое стояли в ермолках.
— Дерьмо, — пробормотал Джек.
— Мои слова, — кивнула Кимберли.
Глава 6
11935 год
Первенец Лиров, Джон, доставлял няне массу хлопот, и она прямо заявила Кимберли, что ей придется уходить с этой работы. В основном претензии Сесили состояли в том, что из-за Джона она не может уделить должного внимания маленькой девочке, Джоан-Эдит.
Она родилась через два месяца после возвращения Джека с похорон деда, и Джек и Кимберли хотели почтить память Иоханна Лерера, назвав ребенка в его честь. Жену Иоханна звали Суламифь, но Джек и не заикнулся о том, чтобы так назвали его дочь. Кимберли, однако, указала, что Йоханн — немецкий эквивалент Джона, а Джоан — женский вариант Джона. И девочка получила два имени: Джоан — в память Йоханна, и Эдит — в честь матери Кимберли.
Кимберли убедила няню остаться, пообещав, что возьмет на себя заботу о Джоан.
Джек перенес свою штаб-квартиру в другое место. Комнатушки над кинотеатром его уже не устраивали, особенно после приезда из Калифорнии Микки Салливана. Он сразу получил пост вице-президента «WCHS, Инкорпорейтед». Вице-президентом стал и Херб Моррилл.
Поскольку корпорация приобрела хартфордскую радиостанцию WHFD, Джек изменил ее название на «Лир бродкастинг, Инкорпорейтед».
Он огорчил многих жителей Хартфорда, как, впрочем, и Кимберли, перекроив эфирную сетку WHFD. И хотя классическая музыка сохранила ведущие позиции, Уэш Оливер играл по полчаса пять вечеров в неделю, по утрам, тоже пять раз неделю, шла программа «Наша маленькая семья», а днем по радио выступали местные эскулапы. На тех же условиях, что и в Бостоне: сами оплачивали эфирное время.
WHFD годами приносила одни убытки, благодаря чему Джек купил ее очень дешево, но не прошло и шести месяцев, как появилась пусть небольшая, но прибыль.
Католический архиепископ Бостона попросил выделить утренний час в воскресенье для проповедей и молитв. Джек выделил, с девяти до десяти утра. Потом с той же просьбой обратился Совет церквей, паству которого составляли протестанты. Джек ответил, что готов продать им час эфирного времени, с десяти до одиннадцати, со скидкой в двадцать пять процентов. Совет с радостью согласился и начал транслировать службы из разных церквей. Джек не сказал им, что архиепископ получил свой час бесплатно, и попросил викария не распространяться об их маленьком секрете.
После того как были улажены все формальности с наследством Йоханна Лерера, у Джека появилось еще полмиллиона долларов, которые он незамедлительно вложил в свой бизнес. Во-первых, подал прошение о внесении в лицензию WCHS изменений, позволяющих увеличить мощность сигнала, а получив искомое, приобрел новый передатчик. Во-вторых, купил радиостанцию WHPL в городе Уайт-Плейнс, штат Нью-Йорк.
Эфирная сетка радиостанции в Уайт-Плейнсе подверглась тем же изменениям, что и в Хартфорде. WHPL начала транслировать передачи, созданные для бостонской WCHS. Благодаря двум новым станциям музыку Уэша Оливера слушали вся Новая Англия и Нью-Йорк, где у него сразу появилась постоянная аудитория. По настоянию Джека Оливер ушел из борделя и теперь работал только на «Лир бродкастинг». Оливеру подобрали сопровождение: гитара, ударные и банджо. «Лир бродкастинг квартет» во главе с Уэшем Оливером играл в ресторанах и дансингах по всей Новой Англии. Люди приходили посмотреть на знаменитого джазового пианиста, которого они слышали по радио.
Одновременно домохозяек Новой Англии увлекли драматические перипетии и неуемный оптимизм «Нашей маленькой семьи». Когда актрису, исполнявшую первоначально роль Мамы, пришлось заменить, Джеку удалось подобрать другую, с точно таким же голосом и интонациями. Слушательницы и не заметили, что коронную фразу «Семейная любовь переживет все» произносит совсем другой человек.
«Братья Бронсон» вновь поменяли название. «Веселые ребята» Джеку разонравились, и три «брата» стали «Менестрелями». От услуг «Острословов» он отказался, зато создал новую развлекательную передачу с участием Бетти и «Менестрелей». Профессиональный сценарист максимально использовал те широкие возможности, которые открывало нарочитое коверканье слов. От некоторых изысков Бетти покатывалась вся Новая Англия и половина Нью-Йорка.
Кимберли не могла этого слышать. Джек тоже. Но передача «Бетти и „Менестрели“„ приносила деньги. Скоро она начала называться „Шоу-бар «Моя красавица“ с участием Бетти и «Менестрелей“«.
А вот кто такая Бетти, никто не знал. И все потому, что она была негритянкой. Приехала Бетти из Хантингтона, Западная Виргиния, но определить по голосу, что она чернокожая, не представлялось возможным. Ее передача транслировалась из отдельной комнаты, куда никого не пускали. Даже «Менестрели» не видели звезду своей передачи. Джек нанял специальную актрису, которая в определенный час приходила и уходила со студии. Бетти же появлялась в униформе служанки.
Джек всем сердцем сочувствовал Бетти, но ничего не мог поделать. Да, программа «Эмос и Энди» пользовалась колоссальным успехом, но лишь потому, что негров в ней играли белые актеры. Америка еще не соглашалась слушать черных комиков.
Кимберли о Бетти знала. Она пригласила ее и мужа Бетти, Чарлза, на обед в дом на Луисбург-сквер. В реальной жизни Бетти звали Кэролин Блоссом. И она, и ее муж были внуками рабов. В начале двадцатых они приехали в Бостон, полагая, что там, где зародился аболиционизм[32], расизма уж точно нет. И, разумеется, ошиблись.
Кэролин пробилась па радио, делая записи на пластинках и по почте посылая их на радиостанции. С десяток раз она встречалась с владельцами радиостанций, которые были в восторге от ее комедийного таланта… пока не видели Бетти вживую. Униформа служанки, в которой Бетти приходила на студию, принадлежала ей самой: не один год она проработала в домах богатых бостонцев.
Джек, однако, исходил из того, что материальная выгода дороже принципов.
— Давай сначала заработаем кучу денег, — сказал он Кэролин. — А когда со счетом в банке все будет в порядке, поговорим и о принципах.
2В июне Джек поехал в Уайт-Плейнс, чтобы проинспектировать программы и менеджмент WHPL. Поскольку время было летнее, он решил, что шофер отвезет его туда на «дузенберге» по автостраде 1, Бостонской почтовой дороге, через Провиденс, Нью-Хейвен и города Золотого пояса Коннектикута.
Путешествие растягивалось на четыре дня, поэтому Джек взял с собой приятную попутчицу: симпатичную блондинку-разведенку Бетси Эмерсон.
Толстое стекло отделяло кабину шофера от пассажирского сиденья, и большую часть пути Джек держал шторку опущенной, чтобы шофер не слышал их и не видел, что происходит за его спиной.
В это время он мог задрать юбку Бетси и шарить у нее между ног. И Бетси никто не мешал поглаживать хозяйство Джека. Они много о чем переговорили, часто смеялись, но после ленча Бетси впала в глубокую задумчивость.
— Я уже хотела сказать тебе «нет», — проговорила она, не убирая руки с взбухшего под брюками члена Джека.
— Пожалуй, я могу назвать одну или две причины, по которым ты могла бы отказаться от этой поездки. Какая озаботила тебя?
Бетси легонько поцеловала Джека в щеку.
— Кимберли. По отношению к ней мы поступаем нехорошо.
Пальцы Джека скользнули в трусики Бетси и пробежались по ее повлажневшей «дырочке».
— У меня мелькала мысль не приглашать тебя. По той же причине.
— И?..
Джек убрал руку из трусиков Бетси.
— А какой вред я причиняю этой поездкой Кимберли? И вообще, не пора ли мне задаться вопросом, а как по отношению ко мне ведет себя Кимберли?
— Так вот почему…
— Нет, пригласил я тебя не поэтому. И не поэтому стараюсь бывать с тобой, когда появляется такая возможность. Я не использую тебя, Бетси. Ты мне нужна. Мне нужна женщина, которая не думает, что я… Ну, не думает, что я… Ты понимаешь, что я хочу сказать.
Она коснулась пальцами его щеки.
— Неужели все так плохо?
— А ты как думала? Ты же видела…
Бетси закивала:
— Видела. И слышала. Меня это просто бесит!
— То, что ты не можешь видеть и слышать, куда хуже. Когда мы остаемся наедине. Я не Уолкотт. Я не Бейярд. Я внук Йоханна Лерера, раввина. Харрисон Уолкотт принимает меня таким, какой я есть, и не кривится. Но Кимберли…
— На днях она жаловалось мне и Конни, что, наверное, никогда не сможет научить тебя складывать платок, который кладется в нагрудный кармашек, — перебила его Бетси. — «Он по натуре варвар, — сказала она. — Как бы я ни старалась, мне не удастся превратить его в цивилизованного человека». Конни согласна со мной в том, что Кимберли должна гордиться тобой. Кстати, тебе надо оттрахать и Конни. Если Кимберли узнает, что ты долбил нас обеих, это ее проймет.
