Борис Бабкин - Я выжил, начальник!
- Наоборот. Предотвратили убийство. Разоблачили преступника из вольнонаемных, оборотня на чистую воду вывели. - Бармин рассмеялся.
- Уж тебе ли не знать, оборотней у нас хватает, - хмыкнул Седых.
- Ну-ну! - усмехнулся Бармин. - Если с умом, то и не оборотень вовсе.
- А почему Котова раскручивать не стали? И сестра его сразу приехала. Ты, наверное, себе в карман чтото положил?
- Перестань, Владимир. Коньяк вместе пили.
- Заев французский пил, - усмехнулся Седых.
- Все это мелочи. А вот Вулич… черт бы его побрал! Следствие продолжается. Поэтому и надо передать это дело в руки прокуратуре. А то у нас будут неприятности. Узнает следователь, и, считай, мы крупно влипли.
- Тьфу ты! А я как-то об этом и не подумал. Действительно, могут быть неприятности. Но, как я понял, ты Горохова не расколол?
- Молчит, сучий потрох. А ты-то как Кустова кольнул?
- Да я его уверил, что он чистым будет, но пойдет со всеми вместе. Его по запарке запихают в хату к блатным. И они из него половину выбьют. Он сразу пойдет в отказ. А значит, наш договор расторгнут.
- Ты тот еще лис, - добродушно поддел его Бармин.
- А Чепурных вроде как неровно дышит в сторону Вулича, - неожиданно сменил тему капитан.
- Перестань! - Бармин махнул рукой. - Вот ты в ее сторону очень даже неравнодушно поглядываешь. Предупреждаю, Витька мужик спокойный, но коснется дела - физиономию враз попортит. Он за нее кому хошь башку отвернет. Она ведь, как декабристка, с ним в глухомань поехала. Сам понимаешь, здесь не каждый мужик выдержит. Ну ладно наши бабы, на них воду возить можно. Они вполне вписываются в это дерьмо. А Чепурных - дама утонченная, да и, что говорить, красивая. Когда приехала Элеонора, зубничка, мы и то все в шоке были. Тоже баба видная. А Чепурных настоящая женщина. Так что не мути воду насчет Вулича. Он по-мужски поступил. Фельдшер же рассказал, как дело было. А Заев его от греха сунул в изолятор. Не думал, что мы найдем…
- Не поэтому, - возразил Седых, - а чтобы бабы визг не подняли. Они из зависти о Чепурных говорили. А Вулич вмешался. Все-таки есть в нем что-то особенное.
- Вот это и плохо, - пробормотал Бармин - Чувствую, попортит он нам кровь. Сам по себе живет и близко никого не подпускает. За ним глаз да глаз нужен.
- Авантюрист, - покачал головой Седых.
- «Я хотел, чтоб меня убили», - вспомнил Бармин слова Вулича. - Короткое последнее слово. Я дважды перечитывал дело. Особенно там, где говорится о побеге. Лихо ушли. А столовая у нас возле запретки. Как только что-то в его поведении покажется подозрительным, надо его упаковывать в БУР. Я строго-настрого приказал обращать внимание на малейшие детали. Хорошо еще, реки рядом нет.
- Как здоровье? - заглянул в открытую кормушку Вячеслав Андреевич.
- Бывает лучше, - ответил сидящий на полу под зарешеченным окном Борис.
- Вот таблетки, - фельдшер протянул лекарство, - прими.
- Спасибо. - Борис взял три таблетки, сунул в рот и запил водой из-под крана.
- Будь здоров, - подмигнул ему фельдшер и захлопнул кормушку.
- Что-то ты, Андреевич, впервые к зэку доброжелательно настроен, - усмехнулся контролер.
- Куст! Сука! - надрывно орал Горохов. - Сдал, паскудина?! Я тебя, пес комолый, достану!
- Слышь, Кустик, - посмотрел на стоявшего у двери Куста сутулый детина, - выходит, ты стукач.
- Да вы чё, мужики, - испуганно забормотал тот. - Я…
Коренастый парень, заметив кивок сидевшего в углу пожилого мужчины с выколотыми на груди тремя богатырями, поднялся и подошел к двери. Еще двое, переглянувшись, усмехнулись. Куст, увидев это, отчаянно закричал:
- Начальник!
Коренастый ударом локтя в живот согнул его и толкнул к двоим парням. Те, заломив Кусту руки, уткнули его лбом в бетонный пол и стянули с него штаны. Коренастый, встав перед дверью, загородил глазок.
- Давай, Пан, - кивнул исколотому толстяку один из парней. Тот, оскалясь, взглянул на пожилого и стянул с себя штаны.
- Собаки поганые! - раздался громкий голос в дежурке шизо. - Гяуры! Я вашу родню, псы, сделаю! - Трое контролеров с трудом удерживали рвущегося Исмаила. - Я вам, шакалы, устрою Буденновск!
Худощавый дежурный ударил его кулаком в живот.
Словно подавившись, чеченец повис на руках контролеров. Его швырнули на пол и, застегнув наручники, стали бить ногами.
- Отставить! - рявкнул дежурный. - В камеру в браслетах, но не бить!
- Уж больно ты добрый, Владимир Семенович! - покачал головой плотный контролер. - Может, его в хату к мужикам? - усмехнулся он. - Там четверо в Чечне воевали.
- В одиночку! - Дежурный быстро вышел.
- Во, блин, - пробормотал старший сержант. - Первый раз увидел, как Пепеляев зэка ударил.
- У него племянника в Гудермесе убили, - объяснил плотный прапорщик. - Он чеченцев на дух не переносит.
- А кто их переносит? - проворчал старший сержант. - Только начальство иногда им поблажку дает.
- Шакалы! - снова заорал Исмаил. - Я ваших…
- Заткнись, дух! - Прапорщик ударил его ногой в живот. Подхватив чеченца под руки, контролеры потащили его по гулкому коридору.
- Давай нам чеха! - кричали в одной камере.
- Менты позорные! - орали в другой. - Беспредел голимый!
- Прокурора! - требовали из третьей.
- Бей чехов! - скандировали в конце коридора.
- Похоже, Исмаила притащили, - вслушиваясь в шум, прошептал Борис. - Хотелось бы с ним поговорить.
- Шакалы! - послышался крик. - Я всю вашу родню уделаю!
Дверь соседней камеры захлопнулась.
- Тоже номер люкс выписали… - Борис, разгоняя дым рукой, быстро потушил сигарету.
- Как настроение? - открыв кормушку, заглянул прапорщик.
- На большой, - ответил Вулич.
- Твой заказчик по соседству, - кивнул налево контролер.
- Может, посадишь меня к нему на минутку? - усмехнулся Вулич.
- С удовольствием бы, но нельзя. Какого хрена он тебя травануть хотел?
- Без понятия.
- А ты зря за врачиху заступился, - неожиданно сказал контролер. - Уж больно она из себя…
- Закрой пасть, мент! - зло перебил его Борис.
- Чего? - опешил тот. - Да я тебя…
- Заходи, гостем будешь! - Вулич засмеялся.
- Ну, гнида, - пообещал контролер, - ты свое получишь! - Он с силой захлопнул кормушку.
- Все нормально, папа, - сообщила по сотовому Алла. - Я его видела. Он сейчас в изоляторе. Пятнадцать суток с переводом в ПКТ, это помещение камерного типа. Ну, если по-другому, тюрьма в тюрьме.
- Кому ты объясняешь? - усмехнулся отец. - Проблем не было?
- Сначала были, а потом все удалось решить с начальником.
- Молодец, дочь. Возвращайся. А об этой врачихе узнала что-нибудь?
- Конечно. Она здесь вместе с мужем. Сын у них пяти лет, но он живет у матери мужа. Честная. Конечно, Олег сам виноват, поэтому отсидит в ПКТ до конца срока.
- Черт с ним! Главное - не раскрутят. А ты возвращайся. В Кирове не задерживайся, тебе надо будет отправляться в Китай. Что-то поставки задерживают.
- Я прилечу самолетом.
- Самолетом не стоит, бьются частенько. К тому же надо разобраться с этой девчонкой и ее папаней. Заскочи к Кощею, пусть все решит.
- Хорошо. Но будет лучше, если ты позвонишь и он встретит меня в Кирове.
- Тоже верно, - согласился отец.
Глазов
- И когда ты домой поедешь? - помешивая ложкой в кастрюле, спросила пожилая женщина.
- Не знаю, - вздохнула девушка, за которую в Красноярске заступилась Вера. - Отец сказал, когда все наладится, он меня вызовет.
- А что у него там случилось-то?
- Да он свой прииск открыть хочет, а один человек считает, что все вокруг принадлежит ему. Он собирается у папы все забрать. А папа это месторождение два года искал по старым картам.
- Ну и Бог с ним, с месторождением этим, голова-то, чай, дороже. Мать твою похоронил и самому неймется. Она тоже чересчур честная была, а сейчас все деньги решают. Есть они - завсегда правой будешь. А нет, так и сиди молчком, рот не раскрывай… Слушай-ка, Томка, а у тебя жених имеется?
- Нет, - покрывшись румянцем, ответила девушка. - Я хочу закончить институт, а уж потом…
- Так и останешься в девках. Пока молодая, надобно мужа искать. Сейчас вон сколько вокруг мужиков богатых. А ты девка справная и, значит, запросто можешь удачно замуж выйти.
- Я, бабушка, по любви хочу.
- По любви счастливой сейчас не будешь. Вона твой отец, Колька, всю жизнь честный, и что у него есть? Да ничего. Уехал в Красноярск, на работу хорошую устроился. А там, видите ли, деньги отмывают. Сейчас, значит, хочет золото мыть. Намоет себе на гроб!.. - Женщина вздохнула.
- Бабушка, почему ты постоянно папу ругаешь?
- Да потому что только за него сердце и болит… А вон и дед идет, - увидела она в окно седобородого старика с двустволкой за плечом. - Тоже всю жизнь так и прожили на окраине. Егерь он. Уж пора бы сидеть в квартире и в ванне купаться, а мы до сих пор воду на себе таскаем.
- Все ворчит бабулька? - войдя, подмигнул внучке дед. - Но все-таки она у нас самая лучшая. Обедать когда будем?
Красноярск
