Игорь Срибный - «Каскад» на связь не вышел
Все эти факторы, глубоко переживаемые в юношеском возрасте, в конце концов сформировались в осознанное, выстраданное желание стать офицером и служить делу защиты Отечества.
Поэтому и в эту командировку в Чеченскую Республику Седой поехал добровольно. Занимал он в отряде высокую должность – начальника штаба, но согласился в Чечне исполнять должность командира ГСН, поскольку других, более высокого ранга, по штатному расписанию убывающего в командировку состава попросту не было.
Командир отряда, лучший друг и боевой побратим, вместе с которым Седой прошел боевой путь от далекого теперь Кабула до седых отрогов Кавказа, уговаривал его остаться «на хозяйстве» в расположении отряда, но когда три четверти личного состава уезжает на войну, Седой сделал то, что обязан был сделать по долгу совести. И, пожалуй, единственной дружеской «поблажкой» ему стало разрешение командира укомплектовать разведгруппу бойцами, которых Седой отберет сам.
Вот так получилось, что группа, которой он командовал, была сформирована из опытных, подготовленных во всех отношениях разведчиков, в основной своей массе – контрактников. Они мастерски владели всеми видами стрелкового и специального оружия, управляли любым видом транспорта – от БТРа до вертолета, несколько дней могли обходиться без пищи, довольствуясь небольшим количеством воды, владели искусством маскировки, как в городе, так и на природных ландшафтах, в рукопашном бою могли продержаться каждый против десятка противников. Словом, были они профессионалами своей нелегкой, а пожалуй, наиболее опасной из военных специальностей.
Почти все они уже принимали участие в боевых действиях, многие – неоднократно. Так, Дрюня – Андрей Марков, ростовчанин, – был награжден медалью «За отвагу» за Таджикистан, а в боях в Пригородном районе Северной Осетии заслужил орден «За личное мужество». Коля Панасенко, уроженец старинной казачьей станицы Боргустанской, имел за Афганистан орден Красной Звезды, Шива – Николай Шевченко, земляк Седого, дважды был награжден орденом Красной Звезды в Афганистане, а за осетино-ингушский конфликт получил на грудь медаль «За отвагу». Гюрза – Казбек Гурджиев, награжденный медалями «За отвагу», «За боевые заслуги» за Афганистан, имел также медаль Республики Сербия и награду ООН за Югославию. Сапер-разведчик капитан Курпенко воевал в Афганистане, в Нагорном Карабахе, участвовал в боях в Приднестровье и лишь недавно возвратился из Абхазии, где в составе сводной роты спецназа ГРУ совместно с «синими касками» выполнял миротворческую миссию. На его груди теснились шесть боевых наград России и СССР.
Таковы были бойцы группы Седого: за плечами каждого сотни километров боевых дорог и долгие годы войны, считаемые кадровиками в стаж военной службы год за три. Все они были такими же фанатиками военного дела, как и их командир. Так же не мыслили себя в другой жизни, кроме армейской. Неустроенной, порой невыносимо тяжелой, опасной, полной тревог и лишений, но такой невыразимо сладкой в минуты короткого затишья, когда вспоминается дом, родные, мирная жизнь…
Но почему-то каждый из них, приезжая домой в отпуск, уже через неделю тяготился мирной жизнью, праздношатанием по знакомым с детства улицам, встречами с друзьями детства, с которыми после двух бутылок водки, оказывается, уже не о чем говорить, ничегонеделаньем. И уже тянуло в часть, где все так привычно: и боевые товарищи, и изматывающая физподготовка, и ежедневные изнурительные тренировки в выполнении специальных задач, и освоение новых видов вооружения и техники… Это была их жизнь, они любили ее, гордились ею и не хотели другой.
До описываемых событий подразделение Седого провело несколько успешных, но малозначительных операций, в основном по проводке колонн различных войск и зачистке отдельных районов города. Словом, выполняли работу, спецназу не свойственную. Предложения командира отряда использовать спецов по прямому назначению, то есть для ведения разведывательно-диверсионной работы в тылах противника, почему-то наталкивались на глухую стену непонимания…
* * *Ночью в Грозном не воевали. Ни боевики, ни «федералы» по какой-то причине не делали ночных вылазок, давая передых себе и противнику, хотя командный состав спецназа постоянно предлагал проводить эти акции. А наутро попытки овладеть штурмом грамотно оборудованными и укрепленными в инженерном отношении позициями боевиков, как правило, оплачивались большими потерями. Поэтому в городе шла до времени вялотекущая позицион-ная война. Завладев окраинами, войска завязли в уличных, с переменным успехом боях, и, повоевав до сумерек, стороны расходились по «квартирам».
Девятого января в результате переговоров с противником было достигнуто соглашение о прекращении огня на 48 часов для вывоза раненых и погибших в зоне боев. А 10 января к 8.0 °Cедой был вызван в штаб операции, который располагался в районе Красной Турбины. Руководитель операции представил его усатому крепышу в форме морской пехоты с погонами полковника и коротко поставил задачу:
– Ваше подразделение придается сводному отряду морской пехоты Вооруженных Сил России. Командир – полковник Кондратенко Виктор Иванович – Киркенесская Краснознаменная бригада морской пехоты Северного флота. В течение максимум 2 суток вы должны силами разведгруппы провести разведку на подступах к поселку Ташкала и далее вдоль Старопромысловского шоссе, насколько возможно будет проникнуть в глубь обороны противника, выявить огневые точки и базовые позиции боевиков. К исходу дня 12 января, пока действует мораторий на ведение боевых действий в зоне конфликта, у меня на столе должна быть полная схема укрепрайона. Работать будете в ночное время, избегая огневого контакта с боевиками. Если успеете за одну ночь – честь вам и хвала. Далее вы скрытно выдвигаетесь в район, захватываете господствующие здания и высоты, обеспечиваете проход отряду «морпехов» по шоссе до улицы Маяковского и дальше по обстановке. Конечная задача поставлена полковнику Кондратенко, вы – залог ее выполнения. И не дай бог хоть один волосок упадет с головы бойцов сводного отряда морской пехоты! Своей головой ответишь!
Седой не понял, чем головы морских пехотинцев ценнее его головы и не менее крепких и сообразительных голов разведчиков группы специального назначения ГРУ, которой он командовал, но на войне приказы понимаются буквально и толкованию не подлежат. Поэтому он ответил «есть!» и вышел вместе с полковником морской пехоты из штабной палатки.
На улице было сыро и ветрено. Несмотря на календарную середину января, в воздухе постоянно висела мелкая морось, а ноги разъезжались в непролазной грязи. Водяная пыль медленно, но уверенно пропитывала одежду, и набухший влагой бушлат противно вонял псиной.
Со стороны центра города постоянно раздавались автоматные и пулеметные очереди, гулко бухали взрывы. Создавалось впечатление, что боеприпасы у защитников Грозного не кончатся никогда. В отличие от великого множества стянутых в город подразделений силовых структур России, приехавших на Кавказ воевать с одним боекомплектом, то есть с четырьмя магазинами, что в сумме, как известно, дает 120 патронов на брата. А при отсутствии опыта ведения боевых действий магазин опустошается за несколько секунд одной длинной очередью…
Седой и полковник Кондратенко прошли в расположение моряков, где в двойной, покрытой латексом палатке (мечта любого командира, бойцы которого вынуждены жить в полевых условиях) размещался их штаб. На длинном столе, сбитом из снарядных ящиков, была выставлена нехитрая армейская снедь, разбавленная деликатесом: мелко нарезанными кусочками селедки с луком. Офицеры уселись за стол, и Кондратенко познакомил Седого с начальником штаба отряда – невзрачным на вид подполковником, и командиром разведроты – капитаном Калиниченко. С последним ГСН предстояло решать поставленную командующим нелегкую боевую задачу. Калиниченко, почти двухметрового роста детина, с детским румянцем на щеках и рыжеватым пухом на подбородке, имитирующим взрослую бороду, плеснул по кружкам неразбавленный спирт. Выпили за знакомство, за Россию. Молча опрокинули третий тост за павших.
Затем прошли к другому столу, на котором, заботливо укрытая плащ-палаткой, лежала карта Грозного. Города, который незаживающей раной болел в сердцах тех, кто провел здесь детство и юность. Кто встретил здесь первую любовь и познал радость первого поцелуя. Кто строил здесь дома и разбивал парки и скверы, превращая город в жемчужину Северного Кавказа. Кто до последнего дня надеялся, что разум восторжествует и войны не будет. К сожалению, ни одна из сторон политического конфликта не проявила доброй воли для того, чтобы конфликт политический не перерос в конфликт военный. Политические амбиции лидеров затмили здравый смысл. А президент Ичкерии Джохар Дудаев, поставленный на «президенствование» и заботливо выпестованный Москвой, во всеуслышанье заявил на пресс-конференции, которую снимали десятки ведущих телерадиокомпаний мира, что даже если в войне погибнет 70 % – это все равно будет победа, поскольку оставшиеся в живых 30 % будут свободными людьми в свободной стране. Свободной от кого – от населения?
