Валерий Горшков - Принц воров
— Садись, выпей, — Крюк протянул Славе флягу, заранее предупредив: — Не спирт.
Снова услышав про спирт, Корсак опять, как вчера в поле, вспомнил мать. Спирт наверняка не куплен, а взят разбоем на каком-нибудь из ленинградских медицинских складов. Перерезали охрану и выкатили пару бочек, благодаря которым дом Святого вчера горел быстро и ясно. Тяжелые времена. Раньше спирт выносили честнейшие из женщин, пытаясь сохранить тайну рождения сына, теперь его выкатывают бочками…
Слава вспомнил о матери, и в голову закралась совершенно безумная мысль, что… а не лучше ли было вчера взять вооруженную банду под свой контроль, быстро организовать и устроить палачам матери предметный урок тактики войск специального назначения в лесных условиях?..
Напившись, Корсак провел рукой по подбородку и услышал сухой треск жесткой щетины. Последний раз его лицо находилось в таком состоянии во время последней операции, когда пришлось распрощаться со своим коленом.
— Ну что, друг Корнеев… — сказал наконец Червонец, вминая огонек папиросы в холодную землю («Опять же под себя», — подумал Слава). — Пора и честь знать. Люди здесь собрались терпеливые, грамотные, о правилах выполнения обязательств знают не понаслышке. Им и в тюрьму-то западло идти с карточными долгами, не сядут, пока не рассчитаются. А уж слово, данное у постели умирающего, они исполнят раньше, чем умрут. Я слово сдержу. Когда мы найдем тайник Святого, твоя жена и сын, и ты с ними получите польские паспорта и все наличные, что будут найдены в склепе. Остальное отойдет в наш общак. Я привел тебя к кладбищу. Теперь ты должен назвать фамилию того, чья душа никак не может обрести покой и вынуждена охранять золото старого вора. Не пора ли ей успокоиться и передать заботу о схроне более дееспособным лицам?
Корсака в этот момент беспокоило обстоятельство, которое он осознал, слушая обрывочные рассказы пришедшей группы о своих злоключениях по дороге к Хромовскому погосту.
— Грамотные, говоришь? — бросил он, снова проводя ладонью по щеке. — Давай посмотрим, насколько они грамотные! Скажи, Червонец, видел ли кто-нибудь нас из ищеек НКВД, пока мы шли сюда? — не дождавшись ответа, который был и без того очевиден, Слава ткнул пальцем руки в сторону вновь прибывших. — А задай тот же вопрос им. Я хочу послушать, что они ответят.
У ограды старого кладбища воцарилась тишина, поскольку истина, давно открывшаяся Корсаку, стала доходить и до самых «грамотных».
— Они вышли из окружения с боем. Им стреляли в спину. Мы шли кругами, так что даже если кто нас и видел по дороге, то их сведения, переданные чекистам, поставят их в тупик. Идя сюда, мы двигались зигзагами, непонятно куда, и каждый, кто мог встретить нас по дороге и остаться нами не замеченным, является носителем дезинформации. Эти же шестеро брели после боя по прямой! Сорок верст по прямой! Так ходят только бараны! Я слышал, как кое-кто тут хвалился своим практицизмом и повествовал, как они запаслись продуктами и пойлом в двух деревнях. Я вас поздравляю. Если я не ошибаюсь как человек, неплохо знающий эти места, то последняя деревня, которую они осчастливили своим посещением и где оставили несколько трупов, находится в пяти километрах от места нашего отдыха. У меня вопрос в этой связи, Червонец… Задавать его или нет?
— Твою мать… — вырвалось у Крюка.
— Я вам больше скажу, бестолковые друзья мои: мы сейчас сидим и спокойно курим, находясь в самой глубокой жопе, которая только существует в Союзе ССР! А в это время десяток сыщиков из НКВД, многие из которых повторили мой фронтовой путь боевого разведчика, вычисляют место нашего нахождения. И вы сейчас сидите, хвалитесь убийством двоих беззащитных крестьян и одного участкового уполномоченного и мечтаете о том, на что потратите свои сотни тысяч!
— Мы уже давно в жопе, — подумав, возразил Червонец. — Ты не понимаешь нас, и ничего удивительного в этом нет. Как же тебе понять нас, когда вся жизнь наша — риск, опасность, смерть?! И не называй моих людей баранами! У тебя какой девиз? «За родину, за Сталина»?! А наш девиз: «Зубов бояться — в рот не давать!» Сейчас мы встанем, ты назовешь могилу, и мы будем ее искать! Если ты поступишь иначе, я прирежу тебя и твою семью! И в этом случае мой поступок будет обоснован и понят! В жопе… В ней сейчас не мы, а они! — И Червонец выбросил руку в сторону, откуда все пришли. — И уж таких хитрожопых, как они, стоит поискать! А мы живы! — он рванул на себе ватник. — Живы! Потому что на каждую хитрую жопу есть хер с винтом, понял?!
— Я-то понял, — подтвердил Корсак. — Но на каждый хер с винтом есть жопа с лабиринтом. Это-то я и пытался тебе сейчас объяснить. Но раз для тебя важнее блеснуть чешуей перед братвой и разыграть дешевый сценарий с треском пуговиц, тогда забыли все, что я говорил. Мы идем искать могилу, точнее — склеп пана Стефановского. Эту фамилию мне назвал Тадеуш Домбровский.
— А имя как? — насторожился Червонец.
— Имени Тадеуш Домбровский не назвал.
Орда загудела, выражая крайнее неудовольствие и даже ярость. Крюк опустил руки, а Червонец осклабился до такой степени, что даже при свете еще не сошедшей с неба луны его улыбка стала напоминать оскал волка, только что вернувшегося в лес от зубного техника…
Глава 5
— Врешь, сволочь!.. Решил в свою игру играть, гад?! Забыл, чьи родственники у меня под колпаком?! — взревел Червонец.
— Говорю в последний раз — пан Стефановский. Точка, — это было последним, что Корсак произнес, оставаясь спокойным. Ему сейчас нужна была хорошая встряска. Имени Стефановского Святой не назвал, и это беспокоило Славу всю дорогу. И теперь, чтобы исправить очередную ошибку своего отца, вновь поставившего под вопрос жизнь сына, Корсаку приходилось играть по-настоящему. Настоящим должен был быть гнев, помноженный на логику, доступную бандитам. — И не забывай, Червонец, что там лежат деньги, которые по завещанию являются моими! И деньги, я полагаю, немалые! Деньги, без которых мне и семье нечего делать за кордоном!.. И я помню, черт тебя побери, кто находится у тебя под колпаком!
— Но ты тогда сказал, что Святой назвал тебе ИМЯ! — Червонец, не желая принимать очевидное, вплотную приступил к Корсаку и тут же наткнулся на его твердую, как скала, грудь.
— Спроси меня — как имя того идиота, что стоит сейчас передо мной, и я отвечу — Червонец! Это твое имя, Червонец? Святой умер на твоих глазах, оборвавшись на полуфразе! Это видел Крюк!
— Но это не доказывает, что он не успел назвать тебе имя! Его не слышал ни я, ни Крюк!..
Ярослав внезапно успокоился и расслабился.
— А у тебя есть другие варианты? У тебя есть возможность заставить меня вспомнить то, чего я не знаю? Если так, давай. С чего начнем? С отрубания пальцев или дыбы?
— Стоп, Андроп, — вмешался Крюк, втискиваясь между врагами. — Хватит языком молоть. Пан Стефановский, значит, пан Стефановский, пусть земля ему будет пухом. Мы идем разорять его могилу.
— Да здесь панов Стефановских как на мадридском кладбище Карлосов! — воскликнул из темноты один из банды Святого.
— Значит, придется поднимать всех Стефановских, — отрезал Крюк.
Слава и Червонец, не сводя глаз друг с друга, разошлись в стороны. И, уже оказавшись поодаль от бандита, Корсак миролюбиво предложил:
— Нас одиннадцать человек. Можно разбиться на четыре группы, одна из которых будет состоять из трех человек, остальные из четырех. Мы разойдемся в разные стороны и, ориентируясь на стороны света, будем приближаться к центру погоста. Четыре цепи. Нас интересуют только склепы. Любой, кто увидит таковой с известной фамилией, дает об этом знать остальным. Предположим, я, Червонец и Крюк пойдем с западной стороны…
Предложение было принято, потому как каждый из тех, кто здесь присутствовал, в правоте бывшего офицера однажды уже убедился. Убедился категорически и бесспорно, потому что был жив.
Для человека, связавшего свою жизнь с разведкой, существуют десятки способов определить стороны горизонта. Сейчас можно было бы найти север по Полярной звезде, но небо затянуло тучами. Об ориентации с помощью солнца речи, понятно, вообще не шло. Мох растет на деревьях с северной стороны, но уходить в лес для того, чтобы искать деревья с мохом, было просто смешно. Корсак, вглядываясь в угрюмые лица бандитов, не раз бежавших из таежных зон, в очередной раз убеждался в том, насколько в бандах сильна роль лидера. Любой из них, оказавшись в безвыходной ситуации, заставит свой мозг работать самостоятельно и, когда речь зайдет о жизни и смерти, решит самую сложную задачу. Сейчас же все вокруг Славы, включая и Червонца, и Крюка, стояли в ожидании того, как он определит стороны света. И все будут молчать, потому что вожак этого сброда сейчас, как это ни грустно понимать, он, Ярослав Корсак.
