Роман Каретников - Девушка с пистолетом "ТТ"

- Здравствуй, здравствуй, доченька, - ответила Мария Григорьевна, придерживая локтём Леночку и наклоняясь, чтобы поцеловать Наташу.

- Ты здорова? Как ты себя чувствуешь? – тревожно спросила Наталья, глядя на болезненный цвет лица матери. Вот уже несколько лет, как у Марии Григорьевны начались нелады с сердцем.  

- Ничего, ничего, Наташенька. Всё в порядке.             

- Это тебе. – Наташа протянула ей короб, обёрнутый яркой бумагой и перевязанный подарочной лентой. – Комбайн для кухни. Знакомые привезли из Франции.       

- Ой, спасибо большое, Наташенька, - мать опять чмокнула её в щёку. – Ты возьми в дом, у меня руки в тесте. Сейчас я торт поставлю, и откроем, посмотрим.   

На этот шум из глубины сада подтянулся Илья Сергеевич в тёплой куртке, распахнутой на груди, и в армейского вида штанах – подарке какого-то военного начальства ещё в бытность его хозяином завода.  

- Здравствуй, Наташа, - сказал он, подходя к дочери и пряча в карман садовые ножницы, которые в его заскорузлой руке казались боевым оружием. Хотя Илья Сергеевич был на десять лет старше своей жены, он напоминал крепкое жилистое дерево, прочно держащееся своими корнями за землю.    

- Дед! – подала голос Леночка, не выпуская Марьи Григорьевны.

- Ну, здравствуй, коза.

- Я не коза, - заявила Леночка, выпятив нижнюю губу. Дед слегка отпугивал её своей суровостью, но симпатия к нему была сильнее боязни.  

- Виноват, козлёночек, – и добавил, обращаясь уже ко всей компании. - Барышни, пойдём в дом. Чего здесь на улице стоять.     

Он подхватил одной рукой сумку с вещами, другой обнял Наташу, и все четверо вошли через громадные двери в необъятную прихожую.

- Даша, там не пригорело? – крикнула мать, устремляясь на кухню.   

- Нет, всё в порядке, Марья Григорьевна, - донеслось оттуда.     

Наташа расстегнула пальто, и начала помогать Леночке раздеваться. Илья Сергеевич, держа сумку с вещами в руке, сказал:

- Я отнесу наверх, в вашу комнату.

Он кивнул на коробку с подарком:

- А вот это куда?       

- Это подарок маме, - ответила Наталья. – Заберём в гостиную, потом откроем.

Дом жил своей жизнью. Обычная семья со своим уютом и раскладом, со своими небольшими семейными праздниками. Мария Григорьевна с Дашей хлопотали на кухне, Леночка играла в комнате наверху, Наташа и Илья Сергеевич сидели внизу, в гостиной, в глубоких мягких креслах, делясь недавними событиями своей жизни. Илья Сергеевич, потягивая крепкую вишнёвую настойку собственноручного приготовления, слушал рассказы Наташи о её работе, постоянно дополняя их своими коментариями и советами.

Спокойное течение вечера нарушилось примерно около половины десятого, когда из кухни послышался грохот опрокинутой посуды. Илья Сергеевич прервал своё очередное высказывание по поводу бардака, творящегося в стране, в целом, и их городе, в частности.

- Да что ж они там, танками разворачиваются что ли? – недовольно заметил он.    

В дверях возникла белая, как смерть, Даша.

- У Марьи Григорьевны удар, – сообщила она.

15.

Дежурный врач в кардиологическом отделении был  немолодым уже человеком, давно перешагнувшим рубеж своего пятидесятилетия. Он не являлся, слава Богу, образцом расхожего афоризма, что в первые десять лет работы доктор хочет что-то сделать, но ещё не может, в следующие – может, но уже не хочет, а ещё через десять лет – и не может, и не хочет. Как только Марию Григорьевну доставили в больницу, он тут же вызвал сестёр, которые подготовили палату реанимации, поднял своего помощника, и, вот уже второй час, не отходил от неё.       

Наталья с отцом сидели в коридоре на стульях, ожидая, когда врач вернётся и расскажет, как обстоят дела. Она вспоминала все события последних часов, прошедших после того, как у Марии Григорьевны начался приступ.

После слов Даши первым её порывом было вызвать неотложку. Она бросилась к телефону и в растерянности замерла перед ним, вдруг сообразив, что не помнит как звонить в «скорую»: 01, 02 или 03.

- Брось телефон, - крикнул ей из кухни отец, склонившийся над Марией Григорьевной. – Выводи машину из гаража.   

Больница находилась в городе и приезда «скорой» действительно можно было ожидать до второго пришествия. Наталья, набросив пальто, кинулась вниз в гараж, где стояли её «Фольксваген» и традиционная «ГАЗ-24» родителей. Вывев своего «немца» на подъездную дорожку, она, не сбавляя темпа, забежала обратно в дом, где Леночка, услышавшая, что бабушке плохо, спустилась сверху и бродила сейчас по первому этажу, сдерживая рыдание.

- Готово, - крикнула Наташа в кухню отцу и повернулась к Леночке. – Одевайся, доченька, быстро. Нам нужно везти бабушку в больницу.    

Илья Сергеевич, легко подняв тело жены на руки, понёс её к выходу, бросив через плечо:

- Даша, вынеси мне пальто и шапку.     

Вместе с Натальей они уложили Марию Григорьевну на заднее сидение, после чего Илья Сергеевич, сказав дочери заводить мотор, вернулся в дом за деньгами, без которых сейчас в клинике можно умереть, не дождавшись врача.

Таким образом, до 2-й городской больницы, находившейся ближе всего к Медведовке, они добрались в рекордно короткое время.     

Сейчас Наташа с отцом негромко переговаривались, напряжённо прислушиваясь к тому, что доносилось из дальнего края коридора, где находились палаты реанимации. Илья Сергеевич заметно спал с лица и подрастерял былую самоуверенность. Говорил он без обычного своего напора и властности, и Наталья, хорошо изучившая своего отца, с удивлением замечала в его голосе нотки испуга. Мысль о потере жены, не абстрактная, а такая вот, подобная железному удару летящего поезда, изрядно нарушила его равновесие.

Врач появился через час, присаживаться не стал, сказал только:

- Всё в порядке. Кризис прошёл, но разминулись буквально на минуты. Доставили бы её чуть позже, и мы могли бы её уже не вытянуть. А так, ещё дня три-четыре полежит здесь, а потом уже перейдёт в общую палату.    

- Насколько это у неё серьёзно? – спросил Илья Сергеевич.   

Врач пожал плечами:

- Инфаркт, дорогие мои, это всегда серьёзно. Необходим будет особый щадящий режим. Хорошо бы ей пройти специальный курс в кардиологическом центре у Иванчука.

- Ведь предлагали же ей ложиться, - махнул рукой Илья Сергеевич, - Сколько раз я с самим Иванчуком разговаривал. Так, попробуй её убедить. Разве что связать и отвести насильно. Так, наверное, и надо было сделать.        

- Пап, ты же знаешь маму, - мягко сказала ему Наташа. – Она просто не хотела оставлять надолго тебя без присмотра.

- Присматривают за младенцами да калеками. А сердце – это не шутки, да ещё в нашем возрасте.              

- Ну, ладно, - сказал врач. – Сестра сейчас даст вам список того, что нужно будет привезти ей к утру. А вы можете ехать домой. Если хотите, запишите номер телефона нашего отделения и, на всякий случай, оставьте свой домашний.     

Илья Сергеевич, несколько восстановивший самообладание, сжал губы и повернулся к дочери:

- Давай, Наташа, отправляйся домой, а я останусь здесь до утра.   

Наташа, прекрасно знавшая характер отца, только вздохнула.

- Я тебе перезвоню утром, узнаю, как дела. Ты хоть найдёшь потом, кто тебя отвезёт?        

Илья Сергеевич махнул рукой:

- Не волнуйся.

Они попрощались. Наташа разбудила разоспавшуюся Леночку и направилась к выходу. В конце коридора она оглянулась. Илья Сергеевич сидел, ссутулившись, утратив обычную величественную осанку, и нервно сжимал кулаки. Старый одинокий человек в мешковатом пальто. К нему подошла медсестра и, наклонившись, что-то негромко сказала. Отец несколько раз кивнул головой, поднялся и пошёл следом за ней. У Натальи защемило сердце.

- Пойдём, - тихонько сказала она дочери.            

- А бабушка выздоровеет? – спросила Леночка, поднимая к ней заспанное личико.         

- Выздоровеет, родная. Конечно, выздоровеет, - сказала Наташа, сглатывая подступающие слёзы.       

Они спустились вниз к машине. Леночка сразу же забралась на заднее сидение и умиротворённо засопела, засыпая. Обходя машину, Наталья подумала о том, что все Леночкины вещи остались в доме родителей.

«Заеду и заберу завтра», - решила она, сидя за рулём и прогревая мотор,  прихваченный лёгким морозцем.      

Стояла ночь. Светили звёзды. До их дома было пятнадцать минут езды.      

16.

Презентации в «Давыдовке» заканчивались далеко за полночь, к утру. Но Вознесенский, серьёзно относившийся к своей работе и, связанным с нею, обязанностям, редко задерживался после одиннадцати. Об этом сообщали информаторы, это подтверждала группа наблюдения, и сегодня Пётр Иванович не изменил своим собственным правилам. Без восьми минут одиннадцать он и сопровождающий вышли из дверей ресторана и направились к находящемуся на стоянке «БМВ».