Иван Стрельцов - Уничтожить всех
«Лендровер» пересек центр Кабула и выехал на окраину. Раньше здесь размещались казармы одного из мотострелковых полков Советской армии, затем полк правительственных войск и, наконец, здесь же находилось впоследствии крупное соединение талибских войск. Несколько дней назад территорию военной базы эскадрилья американских штурмовиков превратила в груды щебня.
Майкл Триш с интересом рассматривал развалины, которые ему напоминали долину гейзеров — над многими воронками еще клубился темный едкий дым.
Внедорожник, переваливаясь на ухабах, миновал объект недавней воздушной атаки и, натужно рыча двигателем, покатил в сторону раскинувшихся вдалеке приземистых глинобитных построек.
Небольшой кишлак на полсотни дворов расположился в трех километрах от воинской части, и бывший английский коммандос, зная удаль американских воздушных асов, просто был поражен тем, что пилоты не стерли этот населенный пункт с лица земли заодно с базой.
Лишь одна воронка темнела в сотне метров от крайнего двора. Темно-коричневая, с красным оттенком земля вздыбливалась бруствером вокруг большой выемки. Здесь же резвилась орава чумазых детишек.
Въехав в кишлак, водитель, с лицом, похожим на сухофрукт, быстро отыскал нужный Тришу двор. Хозяин, в отличие от своих соседей, был человеком воинственным. Об этом свидетельствовал двухметровый забор, выложенный из кусков горной породы; тут же в ограде были устроены бойницы, позволяющие держать под перекрестным огнем всю улицу.
Остановившись перед оградой, водитель надавил на клаксон. Вскоре на пронзительный звук со двора вышел немолодой высокий афганец с длинной окладистой бородой. На его гладко выбритой голове была четырехугольная, расшитая разноцветным бисером тюбетейка, а могучий торс прикрывала накидка из верблюжьей шерсти.
Встав перед «Лендровером», афганец сурово глянул на водителя внедорожника, но тут из-за его спины выглянул Триш. Бородач мгновенно узнал англичанина и широко улыбнулся. Абдалла Ярохи, афганский узбек, был полевым командиром одного из отрядов Сопротивления. Именно его моджахедов Триш обучал, как грамотно использовать американские ПЗРК «Стингер». Потом они даже участвовали в нескольких боевых операциях, и вот, спустя полтора десятка лет, боевые товарищи снова встретились.
Майкл, не открывая дверцу, легко перепрыгнул через борт внедорожника и подошел к бородачу. Широко улыбаясь, мужчины в знак приветствия обнялись, и только сейчас отставной майор заметил, что у его приятеля по самое плечо отсутствует правая рука.
— Бери свои вещи и идем в дом, — наконец спохватился Абдалла и единственной рукой указал на ворота.
Дом, как и ограда бывшего полевого командира, напоминал долговременную огневую точку. Узкие окна бойниц, во дворе ничего лишнего, голый, как бильярдный стол, двор. Перемахнув через ограду, нападающие тут же угодили бы в огневой мешок, из которого живыми наверняка не удалось бы уйти.
Триш едва заметно улыбнулся — наука воевать афганцу запала глубоко в душу и вся его жизнь теперь была ориентирована на нее.
Абдалла Ярохи провел англичанина в большую комнату, где, по обычаю, принимали самых дорогих гостей. Пол в этой комнате был устлан толстым домотканым ковром. Едва мужчины расположились на нем, как две старшие дочери, закрыв свои лица чадрой, неслышно появились в комнате, расставили глубокие пиалы, большое блюдо с фруктами, медный чайник с кипятком и так же неслышно удалились.
— Отдохни с дороги, — разливая по пиалам густой отвар, проговорил хозяин дома, не задавая гостю никаких вопросов. — Выпей чая, вспомним былые годы, а потом будем резать барана и варить плов.
— Благодарю, Абдалла, за гостеприимство, — проговорил Майкл, в левой руке держа пиалу, а правую приложив в знак благодарности к груди.
Напиток оказался горячим и терпким на вкус, с особым ароматом. Едва вдохнув, Триш сразу же вспомнил этот вкус. Зеленый чай, заваренный особым способом с добавлением опиума, у моджахедов назывался «афганское виски». Мусульмане, которым по Корану было запрещено употреблять алкоголь, пили этот отвар, который снимал нервное напряжение и расслаблял мышцы.
— Времена поменялись, — пригубив напиток, произнес Ярохи. — Раньше мы с Западом были друзьями, западные страны помогали нам в борьбе с неверными, присылая оружие и инструкторов. Теперь же мы с Западом враги. Я хочу тебя спросить, Майкл, ты кто нам — друг или враг?
— Друг, — коротко ответил Триш, снова прикладывая к груди раскрытую ладонь. Потом сделал небольшой глоток вяжущего во рту отвара и добавил: — Со службы в САС меня турнули, отправили на пенсию. Чтобы как-то выжить, пришлось устроиться на работу. Теперь я журналист Би-би-си, — уловив недоверчивый взгляд хозяина дома, пояснил Майкл. — Афганистан сейчас самая интересная точка на информационной карте мира, а так как когда-то мне здесь уже доводилось бывать, то я и вызвался.
— У нас сейчас много журналистов, — глядя на гостя своими большими черными глазами, медленно заговорил Ярохи. — Некоторых мы вешаем, и я не хотел бы, чтобы с тобой такое приключилось.
— Я видел повешенных, — кивнул англичанин, снова прикладываясь к пиале. Отвар ему нравился все больше и больше. — Могу тебе сказать сразу: я не шпион. Теперь в мои обязанности входит не собирать для штаба английской армии разведданные, а отсылать в Британию правдивые репортажи о том, что здесь происходит, — и, для того чтобы перевести тему в другое русло, спросил: — А где ты, герой борьбы за независимость Афганистана, потерял свою руку?
— Это случилось два года тому назад, когда мы воевали с шакалами Ахмад Шах Массуда. Мой отряд угодил под залп «градов», многие тогда погибли, но я выжил и продолжаю борьбу.
— Продолжаешь? — удивился Триш.
— Да, продолжаю, — повторил Ярохи. — Сегодня атэкашники выманивают нас на огневые позиции, а затем эти позиции бомбят американские «воздушные крепости». Под ударами их авиации мы отступаем, скоро вся страна будет в их руках. Вот тогда крепкие и здоровые уйдут в горы, а калеки и старые останутся в кишлаках и городах, где организуют подполье. Земля под ногами оккупантов будет гореть, это еще страшнее, чем было при шурави…
Слушая негромкую речь афганца, Майкл Триш вдруг ощутил, как на него накатывает горячая волна, захлестывает его сознание и увлекает в цветную бездну…
Электрическая лампочка, подвешенная высоко под потолком, горела бледно-желтым светом. Освещения она давала мало, но зато отчетливо можно было рассмотреть, как на потолке собирается влага. Вот несколько крошечных слезинок стеклись в одну, размером с горошину, этот шарик под собственным весом вытянулся в продолговатую сосульку, при этом играя всеми цветами радуги. Наконец капля оторвалась от потолка и ринулась вниз. Как в замедленной киносъемке, она упала на бетонный пол, разлетаясь на десятки крошечных брызг, а на потолке уже набирала силу следующая.
Майкл Триш не знал, сколько времени он лежал в этой глухой камере на жесткой циновке и, не отрываясь, наблюдал за игрой капель. Все тело теперь казалось ему совершенно чужим, будто находилось во власти кого-то другого.
«Афганское виски оказалось слишком крепким для меня», — в короткий момент просветления успел подумать англичанин, пытаясь вспомнить, что с ним произошло. Потом снова сознание впало в ступор.
Наблюдая за очередной каплей, готовой сорваться вниз, Триш услышал, как где-то в стороне раздался щелчок открывающегося замка. Майкл попытался скосить глаза, но из этой затеи ничего не получилось, он все еще не владел своим телом.
В помещение, где лежал англичанин, вошли двое молодых мужчин в повседневной афганской одежде. Они бесцеремонно ухватили Триша за руки и подняли на ноги. Теперь отставной майор мог осмотреть себя и с ужасом заметил, что вместо его одежды на нем просторные шаровары, длинная домотканая рубашка, а на ногах грубые башмаки с подошвой из автомобильной покрышки.
Один из афганцев внимательно оглядел пленника, потом удовлетворенно кивнул, и его потащили к выходу. Сперва они оказались в просторном коридоре с тусклыми светильниками по обе стороны в шахматном порядке. Потом была крутая лестница с низкими сводами и снова коридор, на этот раз значительно просторнее предыдущего. Из соседних помещений доносилась гортанная речь и лязганье оружия.
«Тора-Бора», — неожиданно отставного майора обожгла догадка. Подземная моджахедская крепость, расположенная в толще горного массива. Несколько ярусов, где, кроме казарм для боевиков, находились склады для оружия, боеприпасов и продовольствия. А также госпиталь и своя небольшая гидроэлектростанция, установленная на подземной реке и обеспечивающая электричеством всю Тора-Бора.
Подходы к крепости прикрывали минные поля и множество огневых точек. Амбразуры с тяжелыми пулеметами закрывали многотонные каменные плиты, которые поднимались при помощи мощных гидродомкратов. Советская армия неоднократно пыталась захватить Тора-Бора, но ни разу ей это не удалось. Теперь наступила очередь антиталибской коалиции с их западными хозяевами сломать зубы о подземную твердыню.
