На краю пропасти - Юрий Владимирович Харитонов
Девушка неуверенно приблизилась, образ прежнего Игоря сменялся этой жуткой маской чудовища, не давая прицелиться; слёзы сострадания к тому, кого она почти любила, который почитай заменил ей отца, застилали глаза, и она снова и снова видела человеческое лицо… Крик Яроса привёл в чувство, и Ольга разрядила в голову чудовища почти всю обойму. Туннель погрузился в пугающую тишину. Девушка застыла возле неподвижных тел и так и стояла, дрожа от ужаса. Ни Игорь, ни Яр под ним не шевелились. И время будто остановилось. Девушка слышала удары собственного сердца, которые ещё отсчитывали секунды в ожидании, когда же Яр откинет труп в сторону и встанет, и всё опять будет хорошо. Но ничего не происходило. Девушка поняла наконец, что ничего и не произойдёт. Пелена спала.
— Нет… нет, — прошептала Ольга сквозь слёзы, почти на ощупь подползла к телам. И новая волна отчаяния окатила девушку. Развороченный пулями череп Потёмкина покоился на груди юноши. Яр смотрел вверх и еле шевелил губами. Огромные рваные раны по всему телу напитали одежду чёрной кровью, и её потеря слишком быстро отнимала последние силы. Он смог лишь склонить голову набок и тускнеющими глазами посмотреть на Ольгу. Затем прошептал:
— Всё… будет… хо… — и застыл.
* * *
Из ослабших рук выпали фонарик с пистолетом, и тотчас подкосились ноги. Обезумевшая от горя Ольга смогла лишь отползти к стене, чтобы привалиться к холодному тюбингу туннеля. И тут её прорвало.
Она кричала и била бетонный пол кулаками, костерила и себя, и Яра чем только можно, вспомнила про некоего людского Бога, и его имя ругательством гуляло с долгим эхом по пустому тоннелю, где из живых осталась только Ольга. Она заламывала руки и царапала ляжки, а глаза в полной темноте начали видеть странные и порой пугающие образы. И Ольга решила, что сошла с ума. Ведь не может быть реальностью тот мир, где тебя спасают из лап отца-маньяка, и тут же садят в клетку, где тебя успешно освобождают из конуры, но мир таков, что безопасного места в нём не существует, где ты едва находишь любовь и тут же должна похоронить возлюбленного…
Что это за чёртов мир? Что это за чёртова жизнь? Может, не он такой, а Ольга? Вдруг, она настолько безумна, что всё вокруг ей только кажется? И грезилось всегда? Ведь не может мир быть настолько плохим, таким его делают люди, проецируя на него свою испорченность. Так, неужели, испортилась она сама?.. Сгнила изнутри?
Время текло медленно, великое горе потихоньку вытягивало рассудок и силы, и девушка забылась тревожным сном, прерываемым шорохами и естественными звуками капающей воды или срывающейся с потолка отсыревшей штукатурки. Сколько проспала, Ольга не знала. Скорее всего, сутки или более, ведь последние дни были наполнены безумной активностью, и изнеможение не покидало девушку. А после нервного срыва организм просто отключил уставшее сознание, очевидно, приняв туннель, где Ольга осталась одна, за безопасное место.
Снился Яр, красивый, несмотря на роговые наросты, влюблённый и нежный. Грезился Игорь, неодобрительно качающий головой на их с юношей увлечение друг другом, явился зверь с топором, который напал на Яра и Игоря, убил их и вновь затащил Ольгу в холодное и сырое подполье. А там в темноте уже сидело нечто чёрное и опасное. Нечто, сливающееся с чернильной пустотой вечной ночи — порождение нового мира. Опасное и ужасное. Безумно-злое и по-звериному безжалостное.
Когда нечто прыгнуло на неё, Ольга проснулась. И сразу поняла, что что-то в обтекающей её тьме изменилось. Вместо звука капель или шелеста от падения штукатурки появился другой. Странный, едва слышный, но он шёл, по ощущениям девушки, со стороны трупов. Шелест одежды и хруст суставов. В обычное время Ольга не расслышала бы столь слабые звуки, но сейчас, в туннеле, где тишина, можно сказать, в сто крат усиливалась, становилась почти осязаемой, любой новый звук казался громом.
Что это? Иллюзия воспалённого, измученного сознания? Реакция на горе и скорбь? Или в нескольких метрах и впрямь кто-то шевелится?
Ответом был стон. Слишком слабый, чтобы утверждать, что его издаёт живое существо, но Ольга уловила его. Первой мыслью было: Яр жив! Но… она своими глазами видела последние мгновения его жизни. Чувствовала, когда держала за руку, как перестало биться сердце, как финальный раз опустилась окровавленная грудь, а глаза подёрнулись мутной поволокой и навсегда уставились в пространство. Нет, это не Ярослав. Но тогда… Потёмкин? Конечно, нет! Его голова превратилась в месиво. Подобное даже необычному мутанту заново не отрастить. Тогда что? Крысы?
Мурашки пробежали по телу. Ольга тысячу раз, наверное, сталкивалась с мелкими грызунами, пока сидела в подполе. Но там они не проявляли такой наглости, а тут… целых два бесхозных тела. И одуряющий запах крови. Неужели зверьки почуяли человеческое мясо и стянулись сюда со всего туннеля? Но тогда надо уходить, иначе крысы не побрезгуют и вполне живой и здоровой девушкой.
А может… мелькнула безумная мысль, остаться и отдаться на съедение зверькам, но Ольга поняла, что не хочет погибать, как падаль или как добыча. Лучше уж пулю в голову! А потом пусть пируют.
Девушка собралась с силами, уняла страх и поползла на четвереньках на звук. Где-то рядом должны лежать пистолет с фонариком. Руками Ольга пыталась нащупать их, а в это время вздохи и стоны, шелест одежды стали чуть громче. Что бы ни пришло на пиршество, оно наглело и явно чувствовало себя по-хозяйски.
Наконец, у девушки вырвался вздох облегчения: под руку легла холодная рукоятка фонарика. Ольга судорожно сжала её, отыскала кнопку и включила свет. Тьма отступила столь резко, что девушке пришлось зажмуриться, ведь привыкшие к полной темени глаза отозвались болью. Некоторое время она щурилась, стараясь свыкнуться со светом и сквозь слёзы разглядеть, что творится с кучей из мёртвых тел. Но, когда увидела, похолодела.
Никаких крыс и в помине не было. Зато тело Потёмкина едва заметно шевелилось, будто раскачивалось, чтобы встать.
«Он жив? — мелькнула безумная мысль, но Ольга тут же поправилась: — Не он! Тварь! Живо то существо, которое убило Яра!»
Покрывшись от испытанного ужаса испариной, девушка отыскала пистолет, схватила его, направила дрожащей рукой на колышущийся окровавленный ворох одежды поверх Яра и чуть не нажала на спусковой крючок, но вовремя опомнилась. Она вдруг со всей отчётливостью осознала, что не знает, сколько внутри патронов. И не ведает, как посчитать, ведь никогда раньше не
