Дейл Браун - Ночь ястреба
В этот момент зашумели еще и запущенные двигатели «Морских змей», и Юргенсен замотал головой, словно не расслышал невероятное заявление Рейнольдса.
— Вы, должно быть, шутите, господин посол.
— Я говорю совершенно серьезно, майор. Неужели вы не понимаете? Мы обладаем дипломатической неприкосновенностью здесь, на территории посольства, только потому, что принимаем чисто оборонительные меры и защищаем жизни наших граждан. И кроме того, у нас нет разрешения из Вашингтона или от президента Литвы на ведение каких-либо наступательных действий.
— Но эти вертолеты представляют угрозу для моих солдат.
— Юридически летящие вертолеты не представляют угрозу ни для кого, пока они не откроют огонь, майор. У вас нет выбора, вы не можете атаковать их, если только они не нападут первыми. В соответствии с распоряжением президента США нападение на посольство считается объявлением войны, но ведение боевых действий с территории посольства в мирное время является серьезным нарушением международного права.
— Ну и чего вы от меня хотите? Чтобы я просто стоял и смотрел, как они атакуют?
— У вас нет выбора, — повторил Рейнольдс. — Вы можете только подготовиться к обороне посольства и молить Бога, чтобы они сдуру не напали на нас.
— Я не намерен сидеть и ждать нападения!
— Не знаю, имеют ли мои слова значение для вас, майор, но как посол Соединенных Штатов в Литве и старший правительственный чиновник, отвечающий за посольство, я приказываю вам не открывать огонь по этим вертолетам, пока они не сделают этого первыми.
Потрясенный Юргенсен лишился дара речи. Вертолеты приближались. Майор уже мог видеть, что каждый из них вооружен 12,7-миллиметровой пушкой, установленной на носовой турели, двумя подвесками по тридцать две 57-миллиметровые ракеты и по крайней мере четырьмя противотанковыми или зенитными ракетами. Двигались вертолеты один за другим, первый и третий чуть выше остальных, — классический боевой порядок, в котором первый и третий вертолеты выполняли роль наблюдателей, а второй и четвертый вели огонь.
— Но это же боевой порядок для атаки ракетами с бреющего полета! — воскликнул майор. — Нам надо что-то делать!
— Вы не можете обстрелять их, майор, — снова повторил Рейнольдс, но на этот раз почти умоляющим тоном. — Мне понятны ваши чувства: по профессии я адвокат, сейчас я посол, но в прошлом тоже был морским пехотинцем. Если этим вертолетам удастся спровоцировать вас на атаку, они могут разнести по камням все посольство и будут вправе сделать это, действуя в рамках самообороны. Юридически вы даже не можете направить на них «Стингеры», потому что уже это они могут посчитать нападением. А если они сфотографируют направленные на них «Стингеры» и придадут этот факт огласке, мы все останемся без работы.
— Проклятье, проклятье, проклятье! — Еще никогда в жизни майор морской пехоты не чувствовал себя таким беспомощным. — Зенитчиков со «Стингерами» я не уберу: мне наплевать, что со мной будет, но эти «Стингеры» — наша единственная надежда в борьбе с вертолетами.
Вертолеты подошли на оптимальное расстояние для пуска «Стингеров» — сейчас или никогда!
Юргенсен поднес к губам рацию:
— Всем подразделениям! Огонь не открывать до моего приказа! Повторяю: огонь не открывать до моего приказа! — Он повернулся к Рейнольдсу: — Но ведь я могу поднять в воздух своих «Морских змей», не так ли?
— У нас имеется разрешение на пролет над территорией Литвы, майор, так что со «Змеями» можно делать все, что угодно. Но правила те же самые — первыми огонь не открывать ни в коем случае. И хочу посоветовать вам соблюдать международные правила полетов. — Последнее предупреждение Рейнольдс произнес уже не таким решительным тоном, потому что советские вертолеты быстро приближались и у него пропало желание отговаривать Юргенсена поднимать в воздух «Морских змей».
— Мне сейчас не до правил полетов, господин посол, — ответил Юргенсен и приказал по рации: — Только «Трещоткам»! Повторяю: только «Трещоткам»! Разрешаю взлет. Пристройтесь в хвост этим вертолетам, но первыми огня не открывайте. Повторяю: первыми огня не открывайте. — Майор еще раз взглянул в бинокль на приближающиеся вертолеты, затем протянул бинокль Рейнольдсу. — Сэр, скажите мне, что за флаг на втором вертолете. Похоже — трехцветный, но я не могу разобрать.
Рейнольдс принялся внимательно разглядывать в бинокль вертолет.
— Пока не могу разобрать цвета. У флагов всех республик — за исключением Молдовы и Грузии — полосы идут горизонтально. Но не могу сказать, российский это флаг или...
— Прошу вас, продолжайте наблюдать. Нам надо установить их принадлежность. — Рейнольдс несказанно обрадовался просьбе помочь в боевой обстановке — снова, как тогда во Вьетнаме...
«Морские змеи» закончили запуск двигателей, их лопасти начали вращаться, набирая скорость взлета, и в этот момент раздался чей-то крик:
— Ракеты! Ракеты!
Худшие предположения Юргенсена оправдались.
Второй вертолет выпустил в направлении посольства две ракеты, но это были не ракеты с лазерной системой наведения АТ-6 «Спираль» и не противотанковые радиоуправляемые ракеты АТ-3 «Капсула», как ожидал Юргенсен, а меньшие по размеру высокоскоростные ракеты СА-7 «Грааль» с тепловыми головками самонаведения. Один из вертолетов «Морская змея» взлетел и скользнул вправо, поэтому ракета пролетела мимо него всего в нескольких ярдах. Но другой американский вертолет все еще находился на земле, когда ракета СА-7 врезалась ему в винт и взорвалась. Вертолет разлетелся на части, как воздушный шарик. Взрыв и огонь были настолько мощными, что Юргенсен и Рейнольдс, стоявшие по крайней мере в четырехстах футах от вертолета, ощутили тепло пламени.
— Всем подразделениям! Огонь! Огонь! — закричал в рацию Юргенсен, прячась вместе с послом за угол здания. — Всем подразделениям! Огонь!
На подготовку первого залпа «Стингеров» ушло несколько секунд, после чего две ракеты устремились к своим целям, до которых было примерно полмили.
А еще через несколько секунд после пуска «Стингеров» вертолеты противника дали залп 57-миллиметровыми ракетами по позиции зенитчиков. Ракеты вырвали с корнем деревья и разнесли ограду посольства.
Одна ракета «Стингер» поразила цель, взорвав двигатель второго вертолета противника. Огромная машина вздрогнула, совершила почти полный кувырок и начала быстро снижаться. Но все же ей какое-то время удалось удержаться в воздухе, пока она наконец не завалилась набок и не рухнула на территорию посольства рядом с покалеченным «Жеребцом-Супер», превратившись в огненный шар. Пламя могло перекинуться на «Жеребца», но морским пехотинцам, занятым отражением воздушной атаки, было не до него.
Вторая ракета «Стингер» не попала в цель: ее увели в сторону яркие магниевые ракеты, которые выпускали вертолеты противника.
У четвертого вертолета, следовавшего в боевом порядке последним, была единственная цель — «Жеребец-Супер» и «Морской молот». Он открыл огонь из пушки и выпустил ракеты. Оба американских вертолета исчезли в ослепительной вспышке огня. Вертолет противника не израсходовал зря ни одной ракеты, ни одного снаряда — все они с поразительной точностью нашли свои цели.
Первый и третий вражеские вертолеты моментально отвернули влево и пустились вдогонку за «Морской змеей». И хотя американский вертолет обладал большей скоростью и маневренностью, он не успел занять нужную позицию для атаки, прежде чем к нему устремились ракеты СА-7. Юргенсен видел полет ракет, потом связь с «Трещоткой-4» оборвалась и на месте вертолета образовалось облако черного дыма.
Атака закончилась почти также внезапно, как началась. Два других зенитчика так и не успели выпустить свои «Стингеры» — вражеские вертолеты исчезли. У них явно был строгий приказ не обстреливать само посольство, потому что они атаковали только позиции зенитчиков и находившиеся на земле вертолеты.
В течение тридцати секунд четыре американских вертолета были уничтожены, а противник потерял при этом только один вертолет.
Юргенсен и Рейнольдс с окаменевшими лицами наблюдали ужасные последствия нападения. Совсем недавно здание посольства окружали тенистые деревья, хорошо ухоженная лужайка, а теперь все вокруг было усыпано осколками и затянуто клубами густого дыма. Крики «Помогите!», «Сюда!», «Врача!», «Санитара!» вывели Юргенсена из состояния шока. Он приказал по рации:
— Радист, передайте срочное сообщение 26-му. Посольство подверглось нападению четырех штурмовых вертолетов Ми-24. Точное число жертв пока неизвестно. Посольство почти не пострадало. Четыре вертолета морской пехоты уничтожены. Сбит один советский вертолет...
— Белорусский вертолет, — поправил майора Рейнольдс.
— Радист, подождите. — Юргенсен обратился к Рейнольдсу: — Вы уверены, господин посол?
