Борис Бабкин - Сто баксов на похороны
Олег, чуть пригнув голову, вжался в сиденье. Покосившись на него, Сыч усмехнулся.
– Вы с пацаненком пригнитесь, – посоветовал он сидевшей сзади Кате.
Никто из сидевших в «опель-кадете» не обратил внимания на проехавший мимо старый «Москвич» с тамбовским номером.
Катя и Олег одновременно облегченно вздохнули.
– Наконец-то, – прошептал старший лейтенант милиции стоявшему рядом оперативнику, – Амбар навсегда угомонился. Аж полегчало, когда узнал. Только вот, конечно, мальчишку и Тайку жалко.
– Две машины с московскими номерами были, – войдя в квартиру, доложил второй оперативник хмурому майору милиции. – Но что к Амбару кто-то из московских заходил, никто утверждать не может. Ни марки, ни номера никто не запомнил. Говорят, две иномарки. Там старушки сидели, – добавил он. – И…
– Что? – Майор поднял глаза на вышедшего из комнаты мужчину.
– Четыре пули. Две в живот и две в спину. Стреляли в упор. Наверное, тот, кого здоровяк схватил за горло. Мальчик, к сожалению, умер, не приходя в сознание. – Он снял тонкие резиновые перчатки и достал сигарету. – Женщину дважды ударили ножом. В живот и в шею. Есть следы порезов на пальцах левой руки. Защищаясь, она схватила лезвие. Отпечатков в квартире много, говорит криминалист, но в основном принадлежат троим. Есть несколько очень слабых. Результат будет через час.
– Товарищ майор, – послышался голос из комнаты, – пистолет с глушаком. Конец глушителя в крови. Из него стреляли в упор в живот Амбару.
– Рано делаешь выводы, капитан, – недовольно отозвался майор.
– Вот и мое гнездышко, – кивнул на небольшой двухэтажный домик Сыч. – Сейчас увидите мою половину, – подмигнул он Олегу и вышедшей из машины Кате. – Она девчонка, можно сказать. Мне-то уже тридцать три, возраст Христа, а ей только восемнадцать стукнуло. Но девка нормальная. – Его полное лицо выражало довольство человека, нашедшего свое место в жизни. В голосе, когда он говорил о жене, слышалась гордость. – Аленка! – подходя к двери, позвал он.
Олег и Катя с мальчиком стояли около машины.
– Не светитесь, – сказал Сыч, – а то мало ли что. Пойдемте. – Он вошел на застекленное крыльцо. – Видать, за продуктами уехала, – доставая ключ, добавил Сыч.
– Тебя как зовут? – поинтересовалась Катя. – А то не будем же при жене тебя Сычом звать.
– Санек. А Сычом чего не звать? Аленка знает. – Распахнув дверь, кивнул: – Проходите.
– Они были здесь, – сказал Рубин. Нагнувшись, поднял мокрый, видно, выстиранный детский носок.
– Опоздали, – с облегчением выдохнул Корявый. Рубин насмешливо взглянул на него.
– Доволен, что не застали здесь Зуба?
– А ты? – усмехнулся Корявый.
– Мне баба нужна! – отрезал Рубин. – К тому же то, что с ней Зуб, – предположение. Где же они могут быть? – спросил он. – Что с Сычом? – посмотрел он на стоявшего рядом парня.
– Его не было, – усмехнулся парень. – И ему сейчас ни до чего, – глумливо расхохотался он. Его поддержали еще трое.
– Ясно, – кивнул Рубин. – Молодцы. – Он повернулся к Корявому. – Есть где остановиться? Мы завтра здесь порыскаем. А ты своим скажи, пусть переговорят с кем-нибудь. Ну, кто может что-то разузнать. Если есть менты на привязи, перетри с ними.
– Хату найдем, – кивнул Корявый. – И своим я скажу.
– Ушли, – с досадой бросил Горец. – Но неужели Зуб с Катькой? Тогда понятно, почему она такая неуловимая. И Юрика скорее всего Зуб уделал. А ей сказал, чтоб в милицию позвонила. Вот…
Раздался вызов сотового телефона.
– Ты мне нужен, – услышал Горец голос Михайлова.
– Сейчас буду. – Он встал и, сунув телефон в боковой карман пиджака, вышел.
Заглянув в дверь Настиной комнаты, Зуб осторожно прошмыгнул в открытую дверь спальни. Закрыл дверь и лег в кровать.
– Пашка! – учащенно дыша, Люба обвила его шею руками.
* * *– Что же ты делаешь? – выговаривала Матвею мать. – Пропал, а потом приходишь пьянющий. Да ты что…
– Все, мать, – поморщился он, – хватит. Просто мы с Колькой перебрали малость. Он-то как, живой? Или, может…
– Жив и здоров, – заглянул в комнату Лупатый. – Правда, не мешало бы трохи…
– Я тебе дам, черт лупатый! – замахала на него руками мать. – Ишь чего удумал! Сейчас же…
– Перестань, – вмешался Матвей. – Куда ему идти-то? – Вздохнув, умоляюще посмотрел на нее. – Мам, может, дашь трошки? Для подкрепления жизненных ресурсов. А то…
– И не думай снова выпить! – воскликнула она. – Ведь Вике каково? Кольку убили, Антошку украли, и неизвестно, живой ли…
– Да хорош тебе за упокой петь, – буркнул Матвей. Поднявшись, вздохнул. – Пойдем, Лупатый, подышим грязным воздухом родной столицы. Может, в пивбар зайдем. Освежимся трошки.
– Да куда же вы? – снова начала мать.
– Матвей, – позвала с кухни Виктория, – идите сюда.
– Вика, – всполошилась мать, – не балуй их!
– Золотая у меня сноха, – подмигнул Лупатому Матвей.
– Точно, – смущенно посматривая на старуху, кивнул тот.
Оба вошли в кухню.
– Вот, – Вика поставила на стол вынутую из холодильника бутылку бальзама, – помогает при похмелье.
– Бальзам, – немного разочарованно протянул Матвей. – Может, лучше…
– Слышь, – толкнул его локтем Лупатый. – Сорок пять градусов. По-моему, стоит попробовать.
– Его сейчас нет, – сказал высокий парень с рябоватым лицом. – Он куда-то уехал. Соседи говорят, что его нет уже три или четыре дня. Попросил их присматривать за квартирой.
– А когда обещал вернуться, говорил? – спросил Бульдог.
– К концу недели.
– Вот что, – сказал сидевший за столом Михайлов, – нужны трое крепких, тренированных парней. И таких, которые умеют молчать. Надо отвезти одного человека в Крым на недельку. Подбери таких парней. Особо требуется умение драться. Потому как оружие они взять с собой не могут.
– Такие есть, – кивнул Горец.
– Завтра приведешь ко мне. А теперь вот что. Вчера звонили казахи. Им нужны люди для работы в Петербурге. Устранение бывшего товарища по работе. И сделать нужно так, чтобы думали, что работали питерцы. Ты говорил, у тебя есть кто-то из Питера. Вот и займись этим.
– Хорошо.
– А что у нас с группой по работе на Дальнем Востоке?
– Я отобрал несколько человек. В процессе подготовки некоторые отсеются. И вот что, Константин Федорович, будет правильно, если вы пошлете с этой группой своих горилл. Охрану здесь вам обеспечат в любом случае. А там должны быть непосредственно…
– Но там будешь ты, – перебил его Михайлов. – И по-моему…
– Меня знают просто как старшего боевика. К тому же я стреляю и бью гораздо быстрее, чем думаю, и поэтому могу принять неправильное решение. Я не хочу брать на себя всю ответственность.
– В общем, разумное решение, – пробормотал Михайлов. – Я обдумаю кандидатуры. Сколько нужно, по-твоему?
– Четверых.
– Хорошо. А как себя чувствует наш Сусанин? – Он улыбнулся.
– Надеюсь, он не будет двойником Сусанина и не повторит его подвига. Мы же не польские захватчики. А когда будут старатели?
– Обещали к концу месяца. Они свяжутся со мной и назначат место, где будут ждать группу.
– И если можно, – нерешительно сказал Горец, объясните, что именно мы там должны будем делать? Потому что надо настраивать парней именно на то, что предстоит.
– Старатели должны на место встречи доставить золото, – равнодушно ответил Михайлов. – Если его будет достаточное количество, я сообщу при отправлении группы, и они пообещают еще. Вы вернетесь. Если же количество золота будет меньше, вам придется достать его. Все методы хороши.
– Понятно, – кивнул Горец, а мысленно усмехнулся: «Нам его хватит в любом случае. Главное – заиметь канал доставки. А покупатели твои с пониманием отнесутся к твоему неожиданному исчезновению». А вслух сказал: – Желательно знать время. Потому что мне нужна будет пара дней, чтобы собрать всех и подготовить необходимое имущество.
– Я сообщу время, – кивнул Михайлов.
* * *– Вот, считай, и добрались, – сказал Глеб. – Переночуем здесь, а утречком по бережку речушки выйдем к железной дороге. Здесь километра три, не больше. Первой же электричкой в Большой Невер. Оттуда в Сковородино. И все, – улыбнулся он. – Пять с половиной дней, и здравствуй, столица. А если повезет и сядем на скорый, сократим время на сутки.
– Здесь рыба какая-нибудь есть? – спросил Игорь разжигавшего огонь в железной печурке старого охотничьего домика Сахи.
– Спустишься вниз, там речка. В ней есть хариус. Его сейчас можно палкой с вилкой бить. Особенно на перекатах. Он в озерко идет.
– Не желаешь, Глеб? – азартно блеснул глазами Игорь.
– Я рыбалку во всех ее видах терпеть не могу, – отмахнулся Глеб.
– Я пойду, – сказал Игорь.
Взяв стоявшую в углу у печки палку, вытащил из ножен нож.
– Здесь острога должна быть, – поднялся с корточек Сахи.
