Павел Меджеви - Не время Людей
Во второй половине дня, чем ближе к вечеру, тем сильнее солнце клонилось к западу. И туда же — почти строго на запад — направляла Лаурель дорога. Сначала это только немного досаждало, но позднее оранжевый солнечный диск, уже не закрываемый козырьком лобового стекла, обрушил всю мощь апрельского света на глаза Олегу. Да, этот свет, и приносимое им тепло, еще не могли прогреть землю, уничтожив остатки суровой дальневосточной зимы, не могли они и согреть выходившего из машины Олега. Но когда солнце, монотонно и неукротимо, светит тебе в глаза несколько часов подряд, вряд ли захочется вспомнить маленького принца Сент-Экзюпери, и наслаждаться закатом. Вместо этого Олег понял, зачем, посреди чахлой весны, остатков снега под деревьями и утренней изморози, Евгений засунул ему в багаж солнцезащитные очки. Ведь так ему придется ехать еще много-много дней. И с каждым днем и каждым пройденным километром солнце будет становиться все ярче, сильнее.
Пока же Олегу пришлось снизить скорость. Даже в очках, с непривычки, он плохо ориентировался на дороге, остатки видимости на которой, к тому же, затрудняла пыль. Теперь его обгоняли почти все. Тем не менее, постепенно, смеркалось, все сильнее хотелось есть. Сначала Олег обрадовался моменту, когда очки стало можно снять — он не носил в обычной жизни этого аксессуара, и сейчас ощущал в районе переносицы какую-то неприятную тяжесть. Возможно, все дело здесь в привычке, а возможно просто очки не очень подходят. Ничего, ради исполнения мечты, можно и перетерпеть мелкие сопутствующие неудобства. Тем более, получалось, что очки требуется надевать только на два-три часа, да и то, если погода не пасмурна. Однако, как только солнце зашло, Олег испытал новое интересное ощущение — вождение в темноте, в пыли.
Солнце больше не мешало, оно скрылось стремительно, погрузив таежный пейзаж в чернильную тьму и создав по обеим сторонам дороги таинственные миражи, состоящие, то ли из вполне материальных деревьев, кустов и сопок, то ли из разлетающихся под ветром клоков тумана и пыли. Вдоль трассы не имелось ни одного фонаря, чтобы разрушить эту иллюзию, а свет фар уже через пять — десять метров упирался все в те же облака пыли, поднятой идущими параллельным курсом машинами. Скорость пришлось еще немного сбавить.
В Белогорск въехал уже в темноте, совершенно усталый и голодный. По карте город не казался большим или запутанным — главная улица, тройка параллельных ей, да несколько перпендикулярных переулков. Плюс несколько тупиковых улиц, вносивших, очевидно, исконно-дальневосточный колорит. В реальной жизни, в темноте, учитывая холмистое, а совсем не плоское расположение города, пришлось немного поплутать. Прохожие, в этот еще не слишком поздний час, на улицах попадались редко, выглядели подозрительно узкоглазыми, и отказывались говорить по-русски. Спас Олега какой-то благообразный старец, с абсолютно славянским лицом, седой, с окладистой бородой, не только на прекрасном русском растолковавший дорогу к гостинице, но также сопроводивший рассказ выразительным жестикулированием. Теперь Олег уже не смог бы ошибиться.
Фасад гостиницы ремонтировался, поэтому снаружи она выглядела не очень привлекательно. Олега, воспитанного еще в Советском Союзе, учили, что примерно так должны выглядеть негритянские гетто в Бруклине. Но внутри оказалось тепло, светло, уютно и чисто. Гостиница пустовала, за стойкой располагалась женщина-администратор неопределенного сорока-пятидесятилетнего возраста, и тоже подозрительно неславянской внешности. Больше в холе, на перспективу заполненном тремя диванами, несколькими кадками с цветами и большим телевизором, никого не наблюдалось.
— Молодой человек, — говорила администратор приветливо, на хорошем русском, — заходите, не стесняйтесь, а то я уж совсем заскучала.
— Не много постояльцев?
— Да ваш брат, перегонщик, все больше экономит, в машинах спать предпочитают. А там разве выспишься? — женщина выложила на стойку анкетку — бланк заселения и ручку, — а у нас и кафе, и душ, и кровати хорошие!
— И сколько все это удовольствие стоит? — на душе у Олега потеплело, выяснилось, что за целый день одиночества за рулем он соскучился по нормальному общению.
— Триста пятьдесят рублей с включенным в стоимость завтраком, если номер двухместный. И я к вам никого не подселю, обещаю!
— Да, не Москва, — приятно удивился Олег.
— Ой, а вы из Москвы? — удивилась администратор, у нас тут дальше чем из Новосибирска гостей и не бывает.
— Нет, я еще дальше — из Ростова-на-Дону. Слышали?
— Ой, если честно, только не обижайтесь, а вот вы про Белогорск раньше слышали?
— Понятно, — усмехнулся Олег. Между делом он почти заполнил анкету, и теперь протягивал ее назад, к администратору, вместе с паспортом.
— А ноги-спина-то, небось, устали, затекли, а? — хитро подмигнула женщина.
— Есть, конечно, а вы что, баню предложить можете? — удивился Олег.
— Ну, баню не можем, у нас только душ, но есть средство лучше. Женщину не желаете? — собеседница перешла на шепот, приблизив лицо почти вплотную к Олегу.
— Настоящую сибирячку! А? Ты таких и не видел никогда в своем Ростове! Или китаянку, хочешь? А можно двух сразу!
— Нет, спасибо, устал я сильно. — Олег немного опешил от неожиданности.
— Так они сами все сделают! И недорого!
— Не надо, скажите лучше, где здесь можно машину на ночь оставить?
— Это как выйдете, направо, и метров двести. Там по левой стороне улицы охраняемая стоянка, — сразу перешла на официальный тон администратор.
Олег вышел на крыльцо, здесь стало уже не только совсем темно, но и очень холодно. Впрочем, возможно, он просто отогрелся в холле гостиницы. А может, это дал о себе знать холод в душе. Ему требовалось кем-то заполнить пустоту в жизни, ради кого-то жить, а не заполнять пустоту на кровати сегодняшней ночью. Машину он оставил на стоянке, и потом двести метров шел по пустынной и темной, как будто вымершей улице, обратно, к свету в окнах холла гостиницы. Не очень удобно, да и тревожно как-то за авто. На самом деле, действительно, с непривычки сильно устал, рефлексы притупились, и за окружающим миром он наблюдал как бы сквозь туман. Взяв ключи от номера, поднялся наверх, бросил сумку, разделся. Хотелось есть, мыться, спать, и даже непонятно — чего сильнее. В итоге сначала помылся, теплая вода размягчила мышцы, взбодрила, как будто передав энергию тепла уставшему телу. И этой энергии хватило, чтобы спуститься вниз и перекусить в местной кафешке. Ел Олег с редким для себя аппетитом, и, прихватив в номер поллитровку «ПИТ» местного розлива, отправился спать. Несмотря на усталость почему-то, сразу угомониться не удалось. Сначала выпил пива, стал читать книжку на карманном компьютере, и через пять-семь минут погрузился в крепкий, без сновидений, сон.
Проснулся сам, без будильника, немного раньше шести. Провалялся в постели, пока в шесть не включилась мелодия побудки на КПК. Есть пока не хотелось — тело целиком, и желудок в частности, еще не успело проснуться вслед за взбудораженным предстоящей дорогой сознанием. Но насытиться, причем до предела, причем жидкой и горячей пищей — это необходимость. Потому, что еще неизвестно, когда в следующий раз удастся поесть по-человечески. Олег хорошо усвоил эту премудрость сначала в армии, а потом — во время различных милицейских мероприятий, когда его подразделение выезжало на дело рано утром, а возвращалось тоже рано утром, но только через пару дней. И все это время не имея возможности отвлечься на прием пищи. Поэтому, быстро умывшись, побрившись и собравшись, чтобы больше не возвращаться в номер, Олег спустился в гостиничное кафе.
В это раннее время свободных столиков в кафешке было семнадцать. Точнее, занят был только один — вместе с ним столовалась компания из трех перегонщиков. Знакомиться желания не возникло. Помещение под кафе явно выделяли энтузиасты, верящие в светлое будущее Белогорска вообще, и городской гостиницы в частности. Даже восемнадцать прямоугольных столов, каждый человек на шесть, хаотично расставленных в зале, смотрелись в нем как несколько зеленых горошинок, украшающих большую тарелку со взятой Олегом яичницей. Кроме нее Олег прикупил овощную нарезку и горячего чаю, к сожалению, пакетированного. Разглядывая ярлычок, сиротливо свешивающийся на нитке с боковой поверхности стакана в железном подстаканнике, точно такого же, как тот, в котором Олег получал чай во время недельной поездки в Хабаровск на поезде, он не сразу, но обратил внимание на надпись. Кислотно-желтый картонный прямоугольничек украшала черная псевдоарабская вязь: «Королями не рождаются, ими становятся благодаря всеобщей галлюцинации. Б. Шоу». Весьма странная надпись для пакетика с сухой травой.
Олег молча, быстро поел, и принялся за подозрительный чай. Стук о края стакана маленькой железной ложечки, старающейся размешать постепенно тающие два кусочка сахара, удивительно перекликался со стуком вилок в тарелках перегонщиков, также завтракавших молча. Больше никакой шум не осмеливался нарушать акустического совершенства большого, и немного мрачного от утреннего недостатка света кафешного зала.
