Игорь Волознев - Когда боги рыдают (СИ)

И вовсе он был не импотент! - запальчиво возразила Ольга.

Откуда ты знаешь?

Знаю. Я говорила с ним.

Дерьмовый он был пацан, твой Михалёв, - вмешался в их перепалку Качок. - Вёл себя как свинья.

То есть как? - вскинулась Ольга. - Вы хотите сказать, что у него были плохие манеры?

Манеры! - Качок осклабился. - Макароны жрал руками, пердел за столом при всех, вот тебе и манеры! - Он был зол на Михалёва после гибели приятелей в доме под Щербинкой и потому с удовольствием подхватил враньё Гугнивого. - Он, как напьётся, штаны с себя спускал и х... показывал! И вообще он был недоумок, психушка по нему плакала!

Девушку, как видно, всё это настолько поразило, что она несколько секунд не находила, что ответить.

Неправда, - пискнула наконец она. - Не было этого!

Было, было, - злорадно подтвердил Гугнивый, тоже посмеиваясь. - Обормот он был, твой Денис.

Доктор вышел вслед за Гугнивым из кабинета и захлопнул дверь, тем самым отрезая братков от ассистентки и прекращая обсуждение манер Михалёва.

Так что тут у вас не работает? - Он подошёл к аквариуму.

Не отзывается жмурик, - сказал Габай. - Хрипит что-то, а что - хрен поймёшь.

Доктор взял микрофон.

Денис, Денис, - заговорил он негромко. - Ты слышишь меня? Денис, не волнуйся, это я, Леонид Аркадьевич...

В динамике продолжало потрескивать.

Обморок, - сделал вывод эскулап. - Такое с ним бывает. Это как бы временное выпадение сознания, возможно, вызванное последствиями аварии.

Он прочухается или нет?

С уверенностью ничего нельзя сказать, но шансы большие, - доктор отложил микрофон и, заложив руки за спину, прошёлся по лаборатории. - Нам пока до конца не известны процессы, которые происходят в головном мозге человека, поэтому мы не можем прогнозировать, как поведёт себя в данной ситуации вся эта сложная система, включающая в себя кору, подкорковый слой, гипоталамус...

Короче, Склифосовский, - грубо оборвал его Габай. - У нас дел по горло, а пацан нам нужен срочно.

Проходя мимо кабинета, Леонид Аркадьевич как бы невзначай приоткрыл дверь и заглянул внутрь.

К счастью, обмороки у Дениса не бывают продолжительными, я думаю, он скоро очнется, - он вернулся к микрофону. - Денис, ты слышишь меня?

Слышу, доктор, - ожил динамик. - Мне привиделось, что я снова еду в машине, вдруг удар, и темнота. Это было как наяву. Сёма успел вскрикнуть. Где он, кстати? Вам ничего не известно о нём?

Сейчас тебе скажет об этом твой товарищ, - Леонид Аркадьевич передал микрофон Габаю.

Всё, ступай, - тот знаком велел ему выйти. - Денис, это я, - заговорил главарь, когда доктор скрылся. - Я, Ильяс. Доктор сказал, что твоё здоровье пошло на поправку.

Ты не спрашивал, когда мне вернут зрение? - спросил Михалёв. - До офигения надоело лежать в кромешной темноте.

Скоро с тебя снимут бинты и будешь как огурчик, - заверил его Габай. - Мы с тобой ещё прокатимся на Ленинский проспект за шалавами. А этих говнюков Качка с Чуркой с собой не возьмём, - и он, посмеиваясь, подмигнул Качку.

Ильяс, ты настоящий друг.

Да ладно. Я тебя, Михаль, всегда уважал... Так ты мне всё-таки скажи, куда Папаня мог камни заныкать?

Динамик промолчал. Михалёв, похоже, задумался.

Спроси у него про дом в Щербинке, - зашептал Пискарь. - Спроси, он точно помнит, что Папаня туда заезжал?

Вы с Сёмой Мозжейко жили у Папани в деревне, - сказал в микрофон Габай. - Папаня должен был спрятать камни, которые сняли с окладов... - Он понизил голос и оглянулся на дверь кабинета. - Ты видел, куда он их спрятал?

Нет, - ответил динамик.

Папаня оставил их в доме или взял с собой? - допытывался главарь. - В прошлый раз ты сказал, что он лазил на крышу того дома под Щербинкой...

Снова последовала пауза.

Дом под Щербинкой? - переспросил Михалёв.

Ты говорил, что у Папани была с собой полиэтиленовая сумка, когда он садился в машину.

Да.

В сумке были камни?

Не знаю.

Пискарь толкнул Габая.

Ты про дом, про дом спроси! - зашептал он ему в ухо. - Спроси, правда, что Папаня к флюгеру лазил?

Габай поднёс микрофон к губам.

Ты говорил, что Папаня останавливался на фазенде под Щербинкой.

Где? - переспросил Михалёв.

На фазенде под Щербинкой! - Габай, зажав микрофон рукой, выругался.

Динамик безмолвствовал почти целую минуту.

Ну да, останавливался, - подтвердил он наконец.

И лазил к флюгеру. Там у него тайник, да?

Лазил к флюгеру, - автоматически повторил, словно всё ещё раздумывая, Михалёв. - Володька из нашего отряда ещё и не такое выделывал.

Какой Володька? - рявкнул раздражённый Габай. - О ком ты базаришь?

Его за это наказали, - как будто не слыша его, безмятежно продолжал Михалёв. - На кухню отправили картошку чистить. У нас в пионерском лагере на одной крыше флюгер был, так Володька из второго отряда два раза срывался, а всё-таки долез до него. Он на спор лазил.

Лицо главаря пошло малиновыми пятнами.

Я тебя не про Володьку спрашиваю, а про Папаню, - дрожащим от ярости голосом проговорил он. - Лазил Папаня к флюгеру или нет?

Папаня? К флюгеру? - Михалёв, казалось, был озадачен. - А зачем ему лазить туда?

Габай не выдержал. Зажав микрофон ладонью, он разразился градом отборнейшей матерщины. Качок, вторя ему, потрясал над аквариумом кулаком.

Из-за него, суки, наши братаны погибли! - рычал он в бешенстве. - Удавил бы его, собаку!...

Пискарь потянулся к микрофону.

Дай я с ним побазарю! У меня получится! - Выхватив микрофон, он вкрадчиво заговорил: - Привет, Денис, это я, Пискарь... Как ты тут живёшь?

Хреново, Пискарик. С глаз повязку не снимают, и сколько я ещё в ней пролежу - фиг его знает. Никто толком не говорит.

Всё будет нормалёк, только на твоё лечение бабки нужны. Без бабок тебе не подняться.

А бабки большие?

Охрененные. Но мы с братанами посовещались и решили, что надо тебя поднимать. Хороший ты пацан, а главное - привыкли мы к тебе. Ты ведь свой в доску.

Спасибо, Пискарь.

Только ты, Денис, вспомни, что в то утро было, когда вы с Папаней и Сёмой в Москву поехали. Ты уж напрягись.

А чего напрягаться. Поехали, и вдруг - бац, и я здесь.

Нет, Денис, ты же говорил, что вы заезжали на фазенду под Щербинкой.

Разве? Не помню я, чтоб мы заезжали на фазенду.

Ты нам сам сказал, что заезжали и что Папаня лазил к флюгеру.

Это Володька лазил. Ты что-то путаешь, Пискарик.

Взбешённый Габай оттолкнул Пискаря от аквариума.

Дай сюда микрофон!

Доктор говорил, что его нельзя волновать... - зашипел Пискарь.

В пи...ду его со своим доктором! - Главарь выхватил у него микрофон. - Михаль, ты хочешь, чтоб тебя нормально пролечили и ты быстро встал ноги?

Кто это? Опять ты, Ильяс? Конечно хочу.

Тогда давай быстро вспоминай, куда Папаня мог камни заныкать. В машину он садился с сумкой?

Да.

Точно?

Точно.

Большая сумка была?

Нет, небольшая.

Вы когда ехали в Москву, останавливались где-нибудь?

Раз пять останавливались.

Пять раз? - Габай переглянулся с напарниками. - Где? Где вы останавливались?

Да где придётся. Нам, понимаешь, ссать хотелось. То одному, то другому. И мы останавливались, чтоб поссать. Мы выпили тогда много.

Спроси, во время остановок Папаня вылезал из машины с сумкой или без, - зашептал Пискарь.

Во время остановок Папаня с сумкой вылезал? - сказал в микрофон Габай.

Темно было, я не видел.

Габай в напряжённом раздумье наморщил лоб.

Кой хрен темно? - рявкнул вдруг он. - Что ты гонишь? Вы днём ехали!

А разве не ночью?

Днём, тебе говорят! Совсем спятил?

Спокойнее, спокойнее с ним, - встревожился Пискарь. - А то снова отрубится.

Михаль, так куда Папаня мог деть сумку? - отдышавшись, продолжал допрос Габай. - После аварии в машине её не нашли. Значит, Папаня заныкал её где-то по дороге. Где? Вспомни.

Михалёв не отозвался.

Ну, Денис, - торопил Габай.

Дай подумать.

Вспоминай, вспоминай... - цедил главарь.

Тех двух кавказцев Качок замочил выстрелами в голову, - выдал вдруг динамик.

Тише ты! - Габай, а вместе с ним и остальные, невольно оглянулись на дверь кабинета. - Помалкивай о таких вещах.

Совсем недавно бандиты убили двух строптивых торговцев, отказавшихся платить им дань. Заманили в укромное место, избили, полубесчувственных сунули в багажник, вывезли в ближнее Подмосковье и расстреляли. Трупы сбросили в колодец, где они, наверное, лежат до сих пор.

Денис, это старые дела, ты лучше выкинь их из головы.

Один кавказец был здоровый, его еле дотащили до колодца, - как будто не слыша его, размеренно журчал динамик. - Качок вогнал пулю ему в голову, а он ещё жил.

Ты что-то не то вспоминаешь!

Папаня предложил сбросить трупы в колодец, - говорил Михалёв. - Он сказал, что здесь их сто лет никто не найдёт.