Игорь Берег - Приказы не обсуждаются
Здесь же питейные места освящены вековыми традициями, которые если и меняются, то самую чуточку. Ну, пивные краны посовременнее, поудобнее поставят, ну, туалет оснастят супертехникой. Но, в общем и целом, все по-прежнему, как было сто, двести, триста, а то и более лет назад. Традиции!
В наших пивных заведениях какие могут быть традиции? Сегодня здесь пивнушка, завтра — магазинчик, торгующий «сникерсами» и жевательной резинкой. Послезавтра — тоже магазинчик, но торгующий уже турецкими поддельными джинсами и китайскими ядовитыми игрушками. А послепослезавтра — опять пивнушка, но уже именующаяся кафе, хотя ассортимент напитков и закусок точно такой, каким был в прошлой жизни этого оазиса. Ну и откуда взяться традициям? Неправда, что перемены в стране начались во времена перестройки. Тогда они лишь увеличили скорость, набрали темп. В действительности во все времена в стране нашей сумасшедшей перемены происходили с завидной регулярностью, только не так быстро, как ныне. Вот и казалось недолговечному человеческому роду, что все вокруг него неизменно и незыблемо.
— Так что вы мне хотели предложить? — обернулся Евгений к собеседнику. — Или — потребовать?
— Боже мой! — Иван Иванович чуть ли не руки заломил картинно, а на лице выразил почти искреннюю боль. — Ну как мы можем чего-либо от вас потребовать?
— Бросьте, бросьте комедию ломать! — резко сказал Миронов. — Я не барышня семнадцатилетняя, а боевой офицер, как вы выразились. Хватит ходить вокруг да около. Давайте напрямую!
Впрочем, высказано это было не в полный голос. Черт его знает, может, эта парочка любителей французского сухого на самом деле — сообщники сидящего напротив него человека? Или, наоборот — контрагенты. Или, к примеру, бармен. Может, не просто так этот таинственный Иван Иванович завлек его сюда?
— Хорошо, — вздохнул собеседник. — Напрямую так напрямую. С тем, почему выбраны именно вы, мы, кажется, разобрались…
— Не до конца, — прервал его Евгений. — Не проще было бы найти настоящего, профессионального киллера?
— Не проще. Дело в том, что человек, которого предстоит убрать, ваш хороший знакомый. Вот, посмотрите.
Он достал из кармана рубашки небольшой фотоснимок, протянул его Миронову. Тот, отметив про себя это «предстоит убрать» (сказано было, как о деле окончательно решенном), взял фото, взглянул. И застыл. С карточки на него смотрел… майор Симонов Алексей Васильевич! Разведчик, пропавший без вести после неких событий в Анголе много лет назад!
Тогда, в далеких восьмидесятых, Евгений Миронов служил в СОБ, Службе общей безопасности, секретном подразделении Министерства обороны, и действительно участвовал во многих секретных операциях за рубежом. Правда, группа его была ориентирована на страны Латинской Америки, где в основном и приходилось действовать. Но однажды, почти в конце военной карьеры, группу неожиданно кинули в Африку, а точнее — в Анголу, с совершенно туманным заданием. Для начала пришлось скрытно сопровождать группу чехословацких строителей, захваченных бандитами из антиправительственной группировки УНИТА. Пленных строителей гнали по лесу в сторону Намибии, и вроде бы группа Миронова совместно с кубинскими спецназовцами должна была чехословаков освободить. Но в самый последний момент пришел приказ операцию отменить и, не вступая в бой, лишь сопровождать колонну до того места, где ее заберут юаровские грузовики. Что скрепя сердце и пришлось сделать. Приказы не обсуждаются, как известно, а выполняются.
Затем группу перебросили в маленький прибрежный городок Порту-Амбуин, захваченный другой унитовской бандой. Вместе с теми же кубинцами город пришлось сначала очистить от бандитов, а потом какое-то время оборонять от пытавшихся вернуться унитовцев.
А потом наконец открылась главная цель их командировки в Анголу. Оказалось, что юаровцы устроили в почти непроходимых джунглях секретную лабораторию, где разрабатывали биологическое оружие, способное уничтожить в кратчайшие сроки все черное население африканского континента. Именно — черное! Вот эту лабораторию опять вместе с кубинцами группа Миронова и уничтожила.
Вскоре после возвращения в Союз по каким-то совершенно непонятным причинам Служба общей безопасности была расформирована. Евгений, посоветовавшись с женой, решил вступить в цивильную жизнь. Сказалась и обида на державу. Если она так наплевательски относится к настоящим специалистам, то и служить ей не стоит…
Так вот Алексей Васильевич Симонов был именно тем человеком, который отобрал Миронова из многих его сослуживцев по десантно-штурмовой бригаде, как наиболее пригодного для СОБ. Был Евгений тогда обычным старшим лейтенантом, не так уж давно закончившим Рязанское училище. Как его отбирали, какими тестами проверяли — осталось тайной. Но однажды вызвали в штаб и незнакомый майор предложил ему новое и интересное место службы. Евгений подумал и согласился. Тем более что должен был после окончания курса специальной подготовки получить досрочно капитанские звездочки. И служить предстояло в Москве. То есть так ему тогда было сказано. Плюс заграничные командировки.
О своем выборе Евгений не жалел никогда. Хотя было и трудно, и опасно, и больно. Сначала его отправили в тренировочную центр под Георгиевском, где в течение полугода под руководством опытнейших инструкторов и преподавателей он проходил спецподготовку. Это были очень тяжелые месяцы. У курсантов центра не было ни минуты свободного времени, только несколько часов на сон. Тренировки, занятия, опять тренировки. Спектр преподаваемых им наук и умений был чрезвычайно широк. После выпуска любой курсант мог выжить в одиночку в самом неприспособленном для жизни месте на Земле. Он мог прятаться и нападать, мог защищаться и убивать любым подручным предметом, не считая голых рук. Он знал иностранные языки, он знал обычаи и нравы народов тех стран, в которых мог оказаться по приказу начальства.
По окончании курса подготовки его действительно направили в Москву. А там и первая командировка случилась. В Перу. Группе опытного специалиста майора Сидихина, носившего оперативный псевдоним «Герман», было поручено вывезти из страны агента аргентинской Разведки, решившего перебраться в Советский Союз, а заодно и захваченного им сотрудника ЦРУ, Центрального Разведывательного Управления Соединенных Штатов Америки. Группа задание выполнила, но случилось так, что Миронову пришлось в одиночку окружным путем добираться домой. После этого и пристало к нему прозвище — Турист.
А потом у него появилась своя группа. И довольно долго Евгений и его четверо подчиненных успешно действовали в различных странах Латинской Америки. Многое Миронов мог бы вспомнить об этих операциях, только вот рассказывать никому не имел права.
А о майоре Симонове, «крестном отце» Евгения в СОБ, пошли слухи, что он то ли проворовался, то ли был завербован иностранной разведкой, и внезапно Алексей Васильевич исчез. Не только из поля зрения Миронова — вообще. Его разыскивали, но безуспешно. Подозревали, что майору удалось сбежать на Запад.
Но однажды, как раз когда Евгений и его группа вместе с кубинским спецназом обороняли курортный городок на берегу Атлантического океана от атак унитовских банд, в лесу он нос к носу столкнулся с тем самым вроде бы бежавшим за границу майором Симоновым.
Оказалось что вся история с «вербовкой» была лишь прикрытием, помогшим майору внедриться в западные спецслужбы. И вот теперь именно он руководил операцией по уничтожению секретной юаровской лаборатории.
Прошло все успешно, хотя в ходе операции один из подчиненных Миронова был тяжело ранен, и на трофейном вертолете его пришлось эвакуировать в Луанду. Нападавшие на лабораторию вернулись в Порту-Амбуин, а Симонов ушел туда, откуда, собственно, и пришел — в лес. Подробностей его работы в западных спецслужбах Евгений, естественно, не знал. О самом же Симонове с тех пор ничего не слышал и честно считал его погибшим.
Теперь же выяснилось: нет, жив разведчик и настолько мешает тайной организации, которая сейчас вышла на Миронова, что его собираются убить. И именно руками Евгения. Забавная ситуация.
Он рассматривал фотографию майора примерно минуту. Алексей Васильевич выглядел, конечно, не таким, каким его помнил Миронов. Лицо осунулось, запали щеки, появились глубокие залысины. Но выражение глаз было острым и настороженным. Фотограф поймал его в тот момент, когда майор выходил из дверей незнакомого дома, скорее всего — за границей, потому что двери были тяжелыми, массивными даже на вид и украшенными затейливой резьбой. В России таких дверей не увидишь. Симонов как раз оглядывался, высматривая, наверное, нет ли за ним слежки, и на карточке смотрел прямо в объектив. Ничего, конечно, не увидел, потому что снимали наверняка аппаратом с мощной оптикой, издалека.
