Максим Шахов - Свинцовая орда
Дверь открылась пошире.
— Чего вам нужно?
— Это улица Пушкина?
— Да.
— А дом номер шестнадцать где здесь, не подскажете?
— Домов через шесть налево от вас.
Это оказалось даже лучше, чем я мог рассчитывать. Окрыленный успехом, я вернулся к товарищам, отмусолил узбеку (или киргизу?) немного российских рублей, и тот, снова газанув, резво умчался.
— Пошли за мной, — сказал я, — мы почти у цели.
— Скорее бы, — потянулся всеми своими мослами Вячеслав, — а то жрать так хочется и переночевать негде.
Насчет «переночевать», судя по местным домам, у меня были нехорошие предчувствия, но заранее пугать Славика, да и самого себя, я не стал.
Солнце бросало последние лучи на землю, и наша троица, не сговариваясь, прибавила ходу. Примерно прикинув расстояние в шесть домов, я посчитал, что вот тот большой просторный дом, явно выделявшийся на местном фоне, — это и есть наш объект. И не ошибся. Все совпало: и номер, и улица, и просторный гараж, в котором наверняка находился «легендарный» «Порш».
Громко залаяла собака. Мы подошли к калитке, я увидел кнопку звонка и без колебаний нажал на нее. Ничего не было слышно, но звук вполне мог раздаваться внутри дома, неслышный снаружи. Лай усилился, и мы увидели, как входная дверь открылась, и на резное деревянное крыльцо вышел хотя и пожилой, но достаточно крепкий мужчина среднего роста с совершенно белой, а точнее седой, головой.
— Вы кто? — крикнул он, не сходя с крыльца и даже не делая попытки успокоить собаку. — Что вам нужно?
— Мы из Саратова! — крикнул я в ответ. — Вы должны были нас ждать! У меня с собой документы!
Слово «Саратов» подействовало: пожилой мужчина спустился с крыльца, прошел по выложенной плиткой дорожке к воротам, успокоил собаку и протянул руку за документами. Я вынул свое командировочное удостоверение и удостоверение ЧОП. На лице изобразил улыбку, а так как улыбаться мне, честно говоря, не хотелось, скорее всего, это было похоже на оскал. Мужчина посмотрел на меня и поморщился.
— А почему вас трое? — подозрительно спросил он. — Где их документы?
— Вообще-то это мои помощники и друзья, — несколько замявшись, ответил я. — И они любезно согласились мне помочь чисто по личной инициативе… Ну, если хотите, они покажут паспорта.
— Покажите, — потребовал хозяин.
Слава и Леха протянули ему свои паспорта. Мужчина очень внимательно рассмотрел их, и, видимо несколько успокоившись, произнес с большей теплотой:
— Проходите в дом. Собаку я придержу.
Мы гуськом прошли в калитку, Слава с опаской посматривал на большую собаку, которая тоже посматривала на Славу явно недружелюбно. Я узнал породу — среднеазиатская овчарка. Насколько я слышал от беженцев из Казахстана, которых немало осело в наших краях в начале девяностых, в этих местах такая порода ценится и стоит недешево.
Вдоль дорожки цвели красные, белые и желтые цветы. Они были хорошо ухожены, приятны на вид, сразу привлекли наше внимание. Полюбовавшись ими, я быстро окинул взглядом весь двор.
Он был достаточно просторен, заметную часть двора занимала беседка, заросшая аккуратно оформленными вьющимися растениями, на задней части двора находились какие-то подсобные помещения — что-то явно похожее на мастерскую или сарай для хранения всякой всячины. Но больше всего мне понравился забор со стороны улицы: высокий, сделанный из бетонных плит. Посреди забора, скорее всего для вентиляции шел ряд расположенных в шахматном порядке отверстий. «Как бойницы», — машинально отметил я. Поверху забора шли острые металлические штыри, что-то блеснуло в последнем луче солнца, я был почти уверен, битое стекло, заделанное в цемент. На небольшом расстоянии от забора, понизу, шла проволока, по которой легко и свободно скользила цепь, удерживающая собаку.
«Видимо, есть кого бояться, — подумалось мне, — или есть что защищать».
Вообще, и во дворе, и в облике дома чувствовался «орднунг», полный порядок. Немцы есть немцы. В крови у них это, что ли? Хотя я ведь встречал в своей жизни и других немцев — полных раздолбаев. Ну почему тогда так?
Впрочем, все эти мысли промелькнули у меня в голове практически мгновенно — еще когда мы шли по дорожке к крыльцу. Затем поднялись на него, зашли в темный, но чистый и сухой коридор, наполненный приятным запахом какой-то, наверняка лечебной, травы, сняли обувь, и мужчина, опередивший нас уже в коридоре, открыл перед нами дверь в дальние помещения.
В какой-то из дальних комнат был хорошо слышен работающий телевизор, с кухни приятно пахло, что тут же учуял и Славин нос. Повсюду царил сумрак, и я не очень представлял, что делать дальше.
— Оля! Выключи телевизор! — крикнул в глубину комнаты седой. — По ваши души приехали.
Звук телевизора моментально смолк, и в дверном проеме появилась девушка.
Да, фотография не обманула. В сумерках нельзя было рассмотреть выражение ее глаз детально, но и так чувствовалось, что смотрит она на нас хоть и с большим интересом, но холодно. За спиной Ольги появился парень. И он тоже вполне соответствовал своему фото.
— Вы — Хельга? — спросил я. — А вы, я так понимаю, Игорь?
Они оба кивнули: Хельга — слегка наклонив свою хорошенькую голову, а Игорь — весьма энергично. Вообще-то, стоя рядом, впечатления близких родственников они не производили.
Пару минут мы просто стояли и рассматривали, насколько могли, друг друга. Молчание прервал мужчина.
— Давайте знакомиться, — просто сказал он.
Мы представились, оказалось, что его зовут Олег Карлович. Из кухни сначала выглянула, а потом полностью вышла пожилая женщина.
— Нина Иосифовна, — проговорила она. — Жена Олега Карловича и бабушка вот этих двух замечательных внучат.
Хельга раздраженно повела плечами. Видимо, ее покоробило слово «внучата». Честно говоря, на меня она при встрече вживую произвела не очень хорошее впечатление, и Хельга, видимо, не собиралась останавливаться на «достигнутом».
Также я отметил, что супруга Олега Карловича выглядела значительно старше его. То ли изначально была существенная разница в возрасте, то ли жизнь на юге так плохо на ней сказалась, но если Олега Карловича можно было назвать только пожилым, то Нина Иосифовна выглядела самой настоящей бабушкой.
— Вы, наверное, есть хотите? — спросила нас бабушка.
— Да, — мгновенно вмешался Славик, не дав мне даже открыть рот, — очень есть хочется. Пока до вас добрались…
— Хорошо, значит, будем ужинать все вместе. Здесь никто еще не ужинал, так что вы прибыли как раз вовремя… Олечка, помоги мне.
Оля с видимой неохотой отправилась на кухню. Интересно, чем это мы ей так не понравились? Ну да, мы довольно долго были в дороге, растрепались, обтрепались, вполне возможно, не благоухаем, но это естественно, а следовательно, не безобразно!
Да и вообще, строго говоря, чего она ожидала? Что появятся три Шварценеггера с базуками на плечах? Я не Шварценеггер, и базуки у меня нет. Да и не провез бы я ее никак через границу, само собой. И задача у нас, если уж на то пошло, совсем не боевая.
Из кухни снова выглянула Нина Иосифовна:
— Игореша, помоги стол раздвинуть.
Парень тут же с готовностью сорвался с места. Мы же так и продолжали топтаться в узком коридорчике.
Олег Карлович спохватился и сказал:
— Проходите, пожалуйста, в зал.
Он показал рукой направление, и я с облегчением прошел в просторную залу — уж очень хотелось сесть. Не дожидаясь приглашения, я рухнул в мягкое коричневое кресло, а Слава и Леха уселись на такого же цвета и фасона диван. Олег Карлович тут же покинул нашу компанию, и мы остались наедине. Свет нам никто не включил, мы так и пребывали в сумерках, поэтому мелкие предметы в комнате рассмотреть было трудно. Но то, что выхватывал мой взгляд, словно переносило меня в очень далекое прошлое — куда-то в детство, в начало восьмидесятых годов. Телевизор «Темп», например, цветной, но ведь еще старый, советского производства. Ковры на полу и на стенах — типичная роскошь для советского гражданина. Груда хрусталя в стенке польского производства. Репродукции на стенах. Магнитофон «Нота», накрытый накидкой, расписанной вручную. Некие фарфоровые статуэтки на подоконнике — я такие теперь вижу в антикварных магазинах, куда захожу порой из праздного любопытства.
Полки с книгами. Я сильно прищурился, чтобы разглядеть названия: точно, книги, которые можно было купить или по блату, или в лучшем случае за макулатуру.
Внезапно раздался храп. Я вскинулся от неожиданности. Храпел Леха. Вот человек! Только сел, расслабился и тут же закемарил. Славик толкнул его:
— Леша, подъем! Самолет садится.
Леха открыл глаза, пару секунд рассматривал комнату, потому потянулся, улыбнулся и толкнул Славика в ответ:
— Ты не радуйся. Еще неизвестно, где спать будем.
