Клайв Касслер - Средиземноморский пират
— Любой вид растения или животного — это как связанная родством семья, — пояснил Ганн. — Одна ветвь может производить потомков, идентичных по размеру и форме, в то время как родственная линия на другой стороне горы рождает гигантов с двумя головами и четырьмя руками.
Питт почувствовал усталость. Он открыл дверь и вышел на палубу. Горячий воздух охватил его, как облако пара, и он поморщился. Такие расходы и столько времени и сил затрачивается на то, чтобы поймать эту вонючую рыбу, подумал он. Кого, черт возьми, заботит, были наши предки обезьяны или рыбы? — какая разница? Человечество несется к самоуничтожению, оно, вероятно, исчезнет в следующем тысячелетии, или даже раньше. Он повернулся назад и взглянул на Ганна.
— Ну ладно, — медленно произнес Питт. — Я знаю, чем занимаетесь ты и твой корабль с учеными мужами и что вы изучаете. У меня только один вопрос: зачем здесь я? Если у вас проблемы с разорванными тросами, испорченными генераторами или исчезнувшими инструментами, то вам нужен не я, а хороший механик, который знает, как обращаться с оборудованием.
Лицо Ганна в какой-то момент выглядело озадаченным, затем он улыбнулся.
— Я вижу, ты уже вытянул кое-какую информацию из доктора Найта.
— Доктора Найта?
— Да, Кена Найта, это тот молодой человек, что доставил тебя на вельботе сегодня утром. Он — совершенно удивительный морской геофизик.
— Впечатляющая характеристика, — сказал Питт. — Он казался довольно дружелюбным во время путешествия, но не произвел на меня впечатление удивительного.
Жара снаружи становилась невыносимой, и металлические поручни сильно накалились. Питт непроизвольно положил руку на металл и мгновенно отдернул, когда раскаленная сталь обожгла его ладонь. Неожиданно боль усилила поднимавшееся в нем чувство раздражения, и он вернулся в каюту, прикрыв за собой дверь.
— Давай оставим всю эту чепуху, — резко произнес Питт. — Ты только скажи мне, какое чудо я должен сотворить, чтобы привлечь Задиру к твоему очагу, и я приступлю к работе. — Он растянулся на койке Ганна, глубоко вздохнул и расслабился, когда прохлада немного успокоила его. Он посмотрел на Ганна. Его лицо ничего не выражало, но Питт слишком хорошо знал своего друга, чтобы понять, что тот почувствовал себя неловко. Питт улыбнулся, дотянулся и похлопал Ганна по плечу.
— Я не хочу показаться корыстным, но если ты хочешь, чтобы я присоединился к твоей маленькой команде ученых пиратов, то это тебе будет стоить выпивки. От всех этих разговоров у меня пересохло в горле.
Ганн с облегчением засмеялся и попросил по внутренней связи, чтобы ему принесли льда из камбуза. Затем он достал бутылку виски и два стакана из нижнего ящика стола.
— Пока мы будем ждать лед, ты можешь ознакомиться с этим докладом, где я описал все относительно поломки снаряжения. — Он передал желтую папку Питту. — Я подробно и в хронологическом порядке описал каждый инцидент. Вначале я считал, что это просто случайности или неудачи, но сейчас это вышло далеко за рамки простых совпадений.
— У тебя есть какие-нибудь доказательства вредительства или саботажа? — спросил Питт.
— Ничего подобного.
— А разорванный трос, о котором упоминал Найт, был перерезан?
Ганн пожал плечами.
— Нет, концы были потерты, но есть еще одна загадка. Я объясню ее тебе. — Ганн замолчал и стряхнул пепел с сигареты. — Мы работаем с запасом прочности пять к одному. Например: если особенности троса таковы, что существует опасность разрыва при нагрузке в десять тонн, мы никогда не создаем нагрузки более двух тонн. И несмотря на такой значительный коэффициент безопасности, нас пока преследуют только неудачи в осуществлении проекта. Конечно, жизни для нас важнее, чем научные открытия. Подводные исследования — это рискованное занятие, и слишком длинен список имен тех, кто погиб, пытаясь вырвать у моря новые секреты.
— Каков был запас прочности, когда ваш трос порвался?
— Я подхожу к этому. Он был примерно шесть к одному. В тот момент на тросе было чуть более полутора тонн. Нам очень повезло, что никто не пострадал от удара троса, когда он оборвался.
— Могу я увидеть этот кабель?
— Да, я отрезал оба оборванных конца от троса и сохранил их до твоего прибытия.
Раздался громкий стук в дверь, и молодой рыжеволосый паренек лет восемнадцати-девятнадцати вошел в каюту, неся небольшую вазочку со льдом. Он поставил ее на стол, повернулся и посмотрел на Ганна.
— Могу я принести еще что-нибудь, сэр?
— Да, можешь, — ответил Ганн. — Спустись быстро на нижнюю палубу, где находится оборудование, найди куски оборвавшегося недавно троса, и принеси их сюда ко мне.
— Хорошо, сэр. — Паренек быстро повернулся и поспешно вышел из каюты.
— Это один из членов экипажа? — спросил Питт.
Ганн положил лед в стаканы и разлил виски. — Да, у нас восемь членов экипажа и четырнадцать ученых на борту. — Он протянул стакан Питту.
Питт смотрел, как лед постепенно таял.
— Не может кто-нибудь из этих двадцати двух человек создавать тебе проблемы?
Ганн покачал головой:
— Я уже думал об этом, я даже об этом мечтал, я по меньшей мере раз пятьдесят проанализировал персональное дело каждого и не смог найти ни одного возможного мотива, по которому хоть кто-то из них мог желать провала проекта. — Ганн отодвинул стакан. — Нет, определенно уверен, что неприятности идут из другого источника. Кто-то по непонятным причинам хочет заставить нас отказаться от ловли рыбы, которая, может, даже и не существует в природе.
Парень вскоре вернулся с двумя кусками оборванного троса. Он протянул эти куски Ганну и вышел из каюты, закрыв за собой дверь.
Питт отхлебнул из своего стакана и поднялся с кровати. Он поставил стакан на стол Ганна и взял трос в руки, внимательно изучая концы.
Это был похожий на другие скользкий стальной трос. Каждый отрезок был сантиметров шестьдесят длиной и состоял из двадцати четырех сотен стренг, свитых в стандартный трос диаметром полтора сантиметра. Трос не был разорван компактно. Разрывы растянулись сантиметров на сорок, что придавало обоим концам вид растрепанных конских хвостов.
Что-то привлекло внимание Питта, он взял увеличительное стекло и стал смотреть через толстые линзы. Его глаза напряженно всматривались, а губы медленно растянулись в удовлетворенной улыбке. Знакомое ощущение возбуждения начало пульсировать по его венам. Это может оказаться довольно интересной операцией, подумал он.
— Обнаружил что-нибудь? — спросил Ганн.
— Да, довольно много, — отозвался Питт. — Где-то на этом курсе ты нашел себе врага, который не хочет, чтобы ты ловил рыбу на его территории.
Ганн казался обескураженным, его глаза широко распахнулись.
— И что ты нашел?
— Этот трос был намеренно перерезан, — ответил Питт. Его голос звучал твердо.
— Что ты имеешь в виду, утверждая, что он перерезан, — закричал Ганн. — Где ты видишь доказательства вмешательства человека?
Питт протянул Ганну увеличительное стекло:
— Посмотри, как разорванные концы скручиваются книзу и изгибаются внутрь, к середине? И заметь, как сильно размочалены стренги. Если трос такого диаметра тянуть за один конец, пока он не разорвется, то стренги обычно остаются гладкими и концы загибаются наружу, и дальше от середины. Здесь этого нет.
Ганн уставился на разорванный трос:
— Я не понимаю, как можно это сделать?
Питт задумался на какое-то мгновение.
— Я предполагаю, что это Примакорд.
Ганн выглядел ошеломленным. Его глаза за большими увеличительными стеклами стали невероятно огромными.
— Ты говоришь серьезно? Это был взрыв?
— Да, — спокойно ответил Питт. — Примакорд выглядит, как шнур или веревка, и может быть любой толщины. Чаще всего он используется при валке деревьев или при одновременном проведении взрывов на разных расстояниях. Он действует как горящий фитиль, за исключением того, что он продвигается и сгорает моментально, почти со скоростью света.
— Да, но как кто-то может прикрепить взрывчатку под кораблем так, что этого никто не заметил? Вода в этом районе кристально чистая. Видимость почти тридцать метров. Кто-нибудь из ученых или членов команды обязательно бы заметил лазутчика… Уж не говоря о том, что услышали бы звук взрыва.
— Прежде чем я попытаюсь ответить на это, позволь мне задать тебе два вопроса. Какое оборудование было прикреплено к кабелю, когда его опускали, и когда вы обнаружили разрыв?
— Кабель был прикреплен к подводной декомпрессионной камере. Водолазы работают на глубине пятьдесят пять метров, и необходимо заранее начинать декомпрессию под водой, чтобы предотвратить кессонную болезнь. Мы обнаружили разорванный трос около семи утра сразу после завтрака.
— Я понял, что вы оставляли камеру в воде на всю ночь?
