Джордж Бейкер - Тюряга

И вспыхнула, хохоча, тень отца, на глазах превращаясь в зловонного исполина.

— Как это ты догадался, Леоне? — смеялся исполин, наклоняясь к Фрэнку.

Фрэнк видел громадные седые усы, широко раскрытый рот, влажное бугристое небо, зловонный ветер подул на него из этой омерзительной живой пещеры. Фрэнк обернулся, ища пути к отступлению, и с ужасом обнаружил себя стоящим на краю пропасти. «Но я же умею летать», — вспомнил он и шагнул было в пропасть, но почувствовал, что оступился и падает в бездну. В последний момент он успел зацепиться за каменный выступ и, подтянувшись на руках, снова забрался на вершину скалы. Рот исполина был по-прежнему раскрыт, гигантский Драмгул по-прежнему хохотал. Слева от себя Леоне заметил острый, как нож, коготь, стремительно приближающийся к нему. Еще мгновение и коготь вонзится ему в живот, прорывая насквозь, насаживая его, словно бабочку, на гигантскую булавку. Леоне хватило половины мгновения, чтобы принять решение. В другую половину он исполнил его, перепрыгнув через частокол зубов и мягко соскальзывая по основанию языка в темное сырое булькающее чрево Драмгула.

На следующий день Фрэнк снова увидел Далласа. Они немного поболтали о том-о сем, вспомнили прежние времена. Потом Фрэнк сказал:

— Слушай, Даллас, а как тут насчет работы? Здесь же надо за все платить. Помоги мне куда-нибудь устроиться.

— О, нет проблем! — засмеялся Даллас. — Пойдем, я тебя отведу.

Они зашли в мастерские, в спортзал, в столовую, на склад, но везде зэки как-то странно косились на Фрэнка и отказывали, несмотря на уговоры и поручительство Далласа.

— Наверняка, это работа Грейвса. Похоже, этот ублюдок расставляет тебе капканы.

Снова навстречу им попались Палач и Подручный.

— Как прошла ночь? — ухмыльнулся Палач. — По сколько палок кинули вы друг другу?

— Заткни свое зевало, козел, — спокойно ответил Фрэнк.

— Что?! Что ты сказал? Повтори! — опешил Палач. — Да я тебе в карцер за оскорбление охраны!

— А ну-ка, давай его к Драмгулу, — проговорил, сплевывая на пол, Подручный. — Пусть выпишет ему направление.

— Эй, эй, господа! — закричал Даллас, глядя, какими взглядами обмениваются Палач и Подручный. — Не трогайте его, я заплачу!

Он достал из кармана несколько долларовых бумажек.

— Считай, что на этот раз тебе повезло, — сказал Фрэнку Палач, засовывая бумажки в карман.

— Я же тебе говорил, — сказал Даллас, когда охрана ушла. — Не связывайся с ними, это же садисты. Они притащат тебя к Драмгулу и скажут, что ты ударил одного из них. Им бы только прицепиться и получить разрешение на карцер. А уж там-то никто не увидит, что они с тобой сделают.

— Слушай, Даллас, ты такой примерный, — сказал Фрэнк. — Я, конечно, благодарен тебе, что ты выкупил меня у этих свиней. Но нельзя же им все время поддаваться. Или тебе скоро выходить на свободу и ты не хочешь нарываться на неприятности?

— Мне осталось сидеть еще сорок лет, — мрачно сказал Даллас, отворачиваясь.

— Ладно, не расстраивайся, — хлопнул его Фрэнк по плечу. — Я отработаю тебе твои доллары.

— Кстати, — сказал Даллас. — Мы не были еще в гараже. Там командует Здоровяк, мой приятель, может быть, он поможет? Правда, новых туда берут не очень охотно.

Они вышли во двор и, протопав по свежевыпавшему снегу, подошли к гаражу.

— Опять зима, — сказал Фрэнк.

— Это быстро растает, — сказал Даллас.

В гараже на Фрэнка пахнуло привычными запахами. Казалось, что вот-вот он увидит старенький недочиненный «плимут», вот-вот из-за стеллажа с деталями выйдет друг его детства Том. Но первым делом им преградил дорогу охранник, который тщательно их обыскал. Наконец навстречу им вышел и тот, кого Даллас назвал Здоровяком. Это и в самом деле был очень крупный мулат с какой-то, как показалось Фрэнку, слегка приплюснутой физиономией. Короткая стрижка с одной стороны и огромное тело с другой создавали иллюзию очень маленькой головы, и Фрэнк подумал, что, наверное, Здоровяк не очень умен, а вдобавок еще и злобен. Однако, доброжелательные огоньки в глазах и мягкий смех подсказали сердцу Фрэнка, что в глубине души человек этот добр. Но стоило Далласу назвать фамилию Фрэнка и заговорить о работе, как Здоровяк сразу замахал руками.

— Нет, нет и нет, — отрицательно качал он еще и головой.

— Но почему? — спрашивал его Даллас. — Ведь ты же сам говорил, что тебе нужен парень, который разбирается в моторах.

— Это правда, — сказал Здоровяк. — Но никому не хочется нарываться на неприятности. Меня, честно говоря не колышет, — Здоровяк обратился к Леоне, — что там у тебя произошло с Драмгулом.

— С Драмгулом? — переспросил Фрэнк.

— Да, с начальником тюрьмы, и мне бы не хотелось портить с ним отношения. Так что извините, ребята.

И чтобы показать, что разговор окончен, Здоровяк откинул крышку капота автомобиля, рядом с которым они стояли и деловито уставился на мотор.

— Давно я не видел моторов шестьдесят пятого года — сказал Фрэнк. — «Форд» снял их с конвейера только из-за маленького объема цилиндров. А между тем, эти моторы очень экономичны и в мощности не уступят «крайслеровским».

— Ладно, ладно, парень, отвали, ты мне мешаешь работать, — пробурчал Здоровяк.

— Старик! — быстро-быстро заговорил Даллас, обращаясь к Здоровяку. — Ну ты же меня подводишь, я обещал ему работу. Парня перевели из «Рэдстоуна»…

— Из «Рэдстоуна»? — поднял свою маленькую голову Здоровяк. — Ты сидел в «Рэдстоуне»?

— Да, — сказал Фрэнк. — А что?

— А не знал ли ты там Джоуда?

— Как не знать — ответил Фрэнк. — Мы с ним корешили. Все девочек просил меня ему в презент принести, когда меня в увольнение отпускали.

— Да, это был его коронный вопрос, когда кто-либо возвращался, — сказал Здоровяк и вздохнул. — «Рэдстоун» — это не то, что «Бэйкли».

Они помолчали. Даллас незаметно подмигнул Фрэнку.

— Ладно, — сказал Здоровяк. — Здесь я не могу ничего тебе предложить. Но поспрашиваю у соседей. Думаю, что-нибудь тебе подыщу.

— Хорошо, — сказал Фрэнк. — И на том спасибо. Здоровяк остался, а они направились к выходу. Как обычно, их обыскал охранник.

— Эй, — сказал охраннику Даллас, смеясь. — Я тут часы потерял. Посмотри, может быть, в задницу закатились?

Он притворно наклонился, а потом быстро отскочил.

— Да пошел ты к матери, — безлобно ругнулся ему вслед охранник.

Через пару дней, после обеда, Фрэнк лежал на нарах в своей камере, оглядывая ее голые стены. В этот пасмурный день ему было особенно тоскливо, Даллас куда-то пропал, и все утро Фрэнк слонялся без дела. Он вспоминал такие же пасмурные дни в «Рэдстоуне», когда мог часами лежать на кровати, разглядывая фотографию Розмари, а здесь у него нет даже такой возможности, и ему остается только предаваться воспоминаниям. Он вспомнил, как ходили они с Розмари на каток, как ездили за город, как всегда под ее взглядами он чувствовал себя особенно сильным и ловким, и как в последний раз, когда он видел ее, по-мальчишески бросился с подкатившимся к его ногам мячом демонстрировать Розмари свое умение в регби. А ведь теперь она, наверное, даже не знает, где он находится. Драмгул вероятно, сделает все, чтобы информация о том, куда его перевели из «Рэдстоуна» была задержана как можно дольше. Надо бы попросить у Майснера бумагу, карандаш и конверт, думал Фрэнк, чтобы написать и отправить письмо Розмари, да и матери не мешало бы написать, где он находится, написать, что все в порядке, чтобы они не волновались. Впрочем, продолжал думать Фрэнк, бумагу и карандаш можно взять у Далласа, а капитана только попросить об отправке, так, чтобы она прошла незамеченной для Драмгула. Фрэнк не знал, какая сцена разыгралась утром в приемной начальника тюрьмы.

Розмари ворвалась в приемную подобно урагану.

— Почему, позвольте вас спросить, я и мать Фрэнка Леоне, узнаем о его переводе сюда из третьих рук?! Если бы не письмо одного из ваших заключенных, в котором он упоминает о Леоне, то, быть может, мы бы вообще не узнали, где Фрэнк находится? В «Рэдстоуне» сказали, что Леоне перевели в штат Иллинойс.

— Успокойтесь, успокойтесь, — мягко сказал ей Драмгул, поглаживая усы. — С моей стороны здесь нет никакой вины. Это, верно, что-то перепутали в «Рэдстоуне».

— Но в чем дело?! — не унималась Розмари. — Какой смысл в этом переводе, ведь до освобождения Фрэнку осталось меньше шести месяцев? И потом, почему его перевели именно сюда?

— Не волнуйтесь, мисс, это обычный перевод. «Рэдстоун» слишком перенаселен, вот и вся причина.

— Я думаю, что это не вся причина, — сказала тогда Розмари. — Ведь вы и есть тот мистер Драмгул, из тюрьмы которого сбежал Фрэнк, чтобы увидеться на прощание с отцом.

— Но это просто совпадение, — сказал Драмгул спокойно. — И потом Леоне уже был наказан за свой побег, ему же набавили срок, и он его отсидел. Неужели вы думаете, что я буду ему мстить? Тем более, что я знал его отца?