Том Клэнси - Без жалости

В это время к ним подошла Пэм, одетая почти презентабельно, и Келли вспомнил, что не знает ее фамилии.

— Привет! Меня зовут Пэм.

— Не хотите ли освежиться? У нас целый день, в течение которого мы должны решить вашу проблему.

Все выразили согласие, и Келли повел их к своему дому.

— Что это такое, черт возьми? — удивленно спросил Сэм Розен. «Это» был один из бункеров площадью в две тысячи квадратных футов и крышей в три фута железобетона. Все сооружение было выстроено из железобетонных плит и было почти таким же прочным, как выглядело на первый взгляд. За ним находился второй бункер, размером поменьше.

— Это все принадлежало Военно-морскому флоту, а я арендовал.

— Они построили для вас отличный пирс, — заметил Розен.

— Да, совсем неплохой, — согласился Келли. — Вы не будете возражать, если я спрошу, чем вы занимаетесь?

— Я — хирург, — ответил Розен.

— Вот как? — Это объясняло мягкость рук.

— Он — профессор хирургии, — поправила мужа Сара. — А вот в управлении яхтой ничего не смыслит.

— Просто проклятые карты устарели! — ворчал профессор, когда Келли вел их в бункер. — Вы не слышали об этом?

— Вот что, ребята, теперь все это достояние истории, а ленч и пиво позволят нам изучить случившееся в более удобной обстановке. — Келли сам удивился собственным словам. И в следующее мгновение Келли услышал резкий щелчок выстрела, донесшийся откуда-то с юга. Удивительно, как далеко разносится звук по воде.

— Вы слышали? — У Сэма Розена тоже был острый слух.

— Наверно, какой-нибудь мальчишка охотится за ондатрой со своей малокалиберкой, — решил Келли. — У нас здесь очень спокойно. Осенью бывает немного шумно на рассвете — охотятся на уток и гусей.

— Я вижу у вас стоят щиты. Вы тоже охотитесь?

— Больше не охочусь, — ответил Келли. Розен понимающе посмотрел на него, и Келли решил, что его первая оценка мужчины была ошибочной.

— И давно?

— Порядочно. Откуда вы знаете?

— Сразу после окончания резидентуры я служил на Иводзиме и Окинаве. На плавучем госпитале.

— А-а, во времена всех этих камикадзе?

— Да, пришлось изрядно повеселиться. А как вы провели свою службу? — спросил Розен.

— Обычно на животе, — с усмешкой ответил Келли.

— Легкий водолаз? Вы похожи на легкого водолаза, — сказал Розен. — Мне пришлось лечить нескольких.

— Да, почти, только еще глупее. — Келли набрал комбинацию цифр на тяжелой двери и открыл ее.

Внутреннее убранство бункера удивило всех гостей. Когда Келли получил право на аренду острова, бункер был разделен толстыми бетонными стенами на три большие голые комнаты, но теперь он выглядел почти как жилая квартира, с окрашенными стенами из сухой штукатурки и коврами. Даже потолок не был голым. Узкие бойницы остались единственным напоминанием о том, чем это было раньше. Мебель и ковры свидетельствовали о влиянии Патриши, однако царивший здесь ныне беспорядок говорил, что сейчас тут жил только мужчина. Все было аккуратно расставлено, но ощущалось, что это сделано не женской рукой. Розены заметили, что в кухню их проводил хозяин дома; он же достал продукты из старомодного холодильника, в то время как Пэм бродила по дому с широко открытыми от удивления глазами.

— Здесь приятно и прохладно, — заметила Сара. — А вот зимой, готова поспорить, сыро.

— Не так, как вы думаете. — Келли указал на радиаторы батарей по всему периметру стены. — Паровое отопление. Этот бункер был выстроен по федеральным спецификациям. Здесь все работает и все стоит слишком дорого;

— Как вам удалось арендовать такой остров? — спросил Сэм.

— Помог один из друзей. Федеральное имущество, в котором государство больше не нуждается.

— Должно быть, влиятельный друг, — заметила Сара, с восхищением разглядывая холодильник, вделанный в стену.

— Да.

Вице-адмирал Уинслоу Холланд Максвелл находился в своем кабинете, который располагался в Пентагоне, на кольце "Е". Это был наружный кабинет, и он мог восхищаться прекрасной панорамой Вашингтона, а также толпой демонстрантов, сердито подумал он. «Детоубийцы!» — было написано на одном плакате. В толпе виднелся даже флаг Северного Вьетнама. Этим утром монотонные выкрики искажались толстыми стеклами окон. Он слышал их ритм, но не сами слова, и бывший летчик-истребитель так и не мог решить, что приводит его в большую ярость.

— Это для тебя не слишком хорошо. Голландец.

— Будто я сам этого не знаю, — проворчал Максвелл.

— Свобода заниматься этим — одно из тех завоеваний, которые мы защищаем, — напомнил контр-адмирал Казимир Подулски, не сумев завершить этот прыжок веры, несмотря на собственные слова. Для этого требовалось от него слишком многое. Его сын погиб над Хайфоном в истребителе-бомбардировщике А-4. Об этом событии сообщили газеты, главным образом из-за того, что отец молодого летчика занимал такую высокую должность. В течение следующей недели поступило одиннадцать анонимных телефонных звонков. Некоторые злорадно смеялись, некоторые спрашивали его измученную жену, куда послать некролог. — Все это добрые, миролюбивые, чувствительные молодые люди.

— Тогда почему у тебя такое хорошее настроение, Каз?

— Вот это нужно спрятать в стенной сейф, Голландец. — Подулски передал ему тяжелую папку. По краю ее шла красно-белая полоса, а посреди виднелось кодовое название: «Зеленый самшит».

— И они намерены позволить нам заняться этим? — Недоумение Максвелла было очевидным.

— Мне понадобилось доказывать до половины четвертого, но я получил положительный ответ. Правда, допуск дан лишь немногим из нас. Нам дали указание провести исчерпывающее исследование возможности осуществления этого проекта. — Адмирал Подулски опустился в глубокое кожаное кресло и закурил. После смерти сына его лицо осунулось, но кристально-голубые глаза горели так же ярко, как и раньше.

— Они собираются разрешить нам приступить к планированию операции. — Максвелл и Подулски добивались этого несколько месяцев, не рассчитывая всерьез, что получат добро на проведение операции.

— Да разве кто-нибудь заподозрит нас? — спросил адмирал, родившийся в Польше, с иронической улыбкой. — Они хотят, чтобы мы не оставили никаких следов.

— Джим Грир тоже? — спросил Голландец.

— Он у нас лучший представитель разведывательного сообщества, если только ты не скрываешь от меня кого-нибудь еще.

— На прошлой неделе я слышал, что он только-только приступил к работе в ЦРУ, — предупредил Максвелл.

— Превосходно. Нам нужен хороший разведчик, а он по-прежнему носит свою голубую форму, насколько я заметил в последний раз.

— Занимаясь этим, мы наживем себе множество врагов. Подулски сделал жест в сторону окна, из-за которого доносился глухой шум. Контр-адмирал почти не изменился с 1944 года, с тех времен, когда служил на «Эссексе».

— Разве рядом со всем тем, что всего в сотне футов от нас, еще несколько врагов будут иметь значение?

— Сколько времени принадлежит вам эта яхта? — спросил Келли, открывая вторую банку пива. Ленч был примитивным — холодная закуска и хлеб, которые запивали пивом.

— Мы купили ее в прошлом октябре, но плаваем на ней только два месяца, — признался доктор. — Однако я закончил курсы управления малыми моторными судами и даже оказался лучшим в своей группе. — Этот человек оказывается лучшим почти во всем, подумал Келли.

— Вы здорово умеете обращаться с канатами, — заметил он главным образом для того, чтобы сказать ему что-то приятное.

— Хирурги превосходно вяжут узлы.

— А вы тоже доктор, мадам? — Келли повернулся к Саре.

— Я фармаколог. Кроме того, преподаю в Хопкинсе.

— Вы с женой давно живете здесь? — спросил Сэм, и разговор как-то неловко затих.

— Нет, мы только что встретились, — простодушно сообщила Пэм.

Вполне естественно, больше всех смутился Келли. Оба врача восприняли эту новость как само собой разумеющееся, но Келли беспокоился, что они сочтут его соблазнителем молодой девушки. Такие мысли не шли у него из головы, пока он не понял, что никого это особенно не интересует.

— Пойдемте, взглянем на этот винт. — Келли встал из-за стола. Розен последовал за ним, и они вышли из бункера. Снаружи становилось все жарче, и лучше всего было закончить работу как можно быстрее. Во втором бункере размещалась мастерская Келли. Он выбрал пару гаечных ключей и подкатил к двери портативный воздушный компрессор.

Пару минут спустя компрессор уже стоял рядом с яхтой доктора, и Келли застегнул на себе пояс с балластом.

— Я не могу чем-нибудь помочь? — спросил Розен. Келли покачал головой и снял рубашку.

— Нет, не стоит. Если компрессор остановится, я сразу это замечу, да и глубина здесь не больше пяти футов.

— Мне никогда не приходилось заниматься этим. — Наметанным взглядом Розен окинул торс Келли, обратив внимание на несколько отдельных шрамов, которые хороший хирург без труда сделал бы куда менее заметными. Затем он вспомнил, что на поле боя хирурги редко имеют время для косметических операций.