Михаил Серегин - Воровской порядок
– Не волнуйтесь, Артем Юрьевич! Работа уже идет полным ходом, – отозвался подчиненный и закинул в рот кусок бифштекса. Прожевав его, он значительно добавил: – У меня человечек есть, совсем рядом с Гришей… – Не договаривая, он загадочно улыбнулся начальнику.
– Ну-ну, – усмехнулся тот. – Поживем – увидим.
Больше главные блюстители порядка города к этому разговору не возвращались. Покончив с ужином, выпив еще по одной, они покинули «Европу».
* * *День выдался просто замечательный. Легкий ветерок чуть колыхал яркую зеленую листву, еще не успевшую потускнеть под жарким летним солнцем. Ночью, по всей видимости, шел небольшой дождь, поскольку кое-где на асфальте виднелись темные мокрые пятна. Воздух был полон необыкновенной приятной свежести. Пыль, висевшую в воздухе последние дни, прибило к земле. Воробьи и голуби плескались в лужицах, не успевших высохнуть. Они своим веселым щебетанием и гульканьем наполняли утренний воздух, заставляя всех окружающих радоваться.
Крытый находился в своей городской квартире. Он снял ее неподалеку от дома, в котором проживали Катерина и ее бабушка. Жилье было самое обыкновенное. Но Крытый нисколько не смущался этого. Ему, наоборот, была больше по душе простота обстановки. Он привык жить по-простецки: вся его прошлая жизнь как-то не располагала к приобретению другой привычки.
Крытый поставил на газ чайник и вернулся в комнату. Хотел включить телевизор, но в это время в дверь позвонили. Оказалось, пришла Катерина. Впустив племянницу, Григорий закрыл дверь и строго посмотрел на девушку:
– Ты почему не в школе?
– На сегодня занятия отменили, – сразу ответила та.
Рублев с его значительным жизненным опытом сразу сообразил, что этот ответ девушка выдумала еще на пороге собственного дома. Но сердиться на Катерину он просто не мог.
– Бабушка знает, куда ты пошла?
– Конечно! Если не веришь, то можешь ей позвонить! – обиженно надула губы девочка.
С первых дней Крытый попросил, чтобы племянница обращалась с ним на «ты». Еще не хватало между нами официальных обращений!
– Хитрюга! Не дуй губы! – ласково пожурил он ее. – Сейчас чаю попьем, а затем ты мне за прогул что-нибудь сыграешь! Так сказать, урок на дому!
– Хорошо! – легко согласилась та и принялась хозяйничать на кухне.
Крытый был в хорошем настроении. Дела сдвинулись с мертвой точки. Его ребята потихоньку прозондировали почву в городе. Как он и предполагал, многие устали от джафаровской бригады и готовы были хоть сейчас бежать под «крышу» братвы. Крытый не хотел первым наезжать на беспредельщика. Он нисколько не сомневался, что тот сам не заставит себя долго ждать – едва бизнесмены полезут из-под его пяты, он и окрысится! Значит, будет «рамс». Но в таком случае у Григория будет моральное преимущество: «Я никого за яйца к себе не тянул – люди сами пришли! А почему пришли? Да потому, что твои "шестерки" – что упыри болотные! Ни меры, ни совести не знают!» Вряд ли Джафару найдется на это что ответить. Весь город наслышан о подвигах его «джигитов»!
Григорий, так и не включивший телевизор, размышлял по этому поводу, сидя в кресле. Племянница шустрила на кухне, накрывая на стол. «Даже если придется воевать с усатым, то правда будет на моей стороне, – был убежден Крытый. – Можно будет подтянуть ребят из Питера. Тогда Джафар, если не дурак, слиняет из Веселогорска или пойдет на попятную. Так или иначе, но через некоторое время в Веселогорске ему просто нечего будет делать! Если он упустит свое лидерство, те, кто сейчас его боится, попрут на Джафара, пока он не опомнился. Городок маленький, особо делить тут нечего, и каждый толстосум на учете! А хорошо жить все хотят!»
Между тем Катерина объявила, что к великому чаепитию все готово. Григорий поразился, насколько аккуратно и умело та нарезала хлеб, сыр, колбасу. «Еще немного – и уже невеста! – с невольной грустью подумал Крытый. – А еще, кажется, совсем недавно в детский садик ходила! Как годы бегут!»
Он невольно на секунду мысленно погрузился в прошлое… Вот мать Катерины – одна из немногих, кто приветливо относился к Гришке-каторжанину, как звали между собой Рублева родственники. Она стоит около качелей, на которых раскачивается черноволосая девчушка в цветастом платье. Девчушка заливисто смеется, и счастливая мать смотрит на нее любящими глазами. Качели летят все выше, девочка смеется и болтает ногами, раскачивая их. Мать придерживает качели время от времени, чтобы девочка не раскачалась слишком сильно…
– Дядя Гриша, ты что такой грустный? – вернул его в реальность заботливый голос.
Григорий сделал себе бутерброд и задвигал челюстями. Крытый никогда не мог пожаловаться на аппетит. Вот и сейчас он уже доедал второй бутерброд, пока Катерина только-только расправилась с первым.
– Да нет, я, наоборот, веселый, – тряхнул головой «положенец» и посмотрел на девушку ласковым взглядом. – Купили вы с бабушкой телевизор?
– Не-а, – разочарованно протянула юная скрипачка, – бабушка спрятала деньги. Говорит, телик – не самое главное!
– Ну, вот мы с тобой музыкой позанимаемся, позвоним Валере и сгоняем в «Хоббит» за телеком!
– Ой! Правда?! – Счастью племянницы не было предела. Она на радостях чмокнула дядю в щеку и полетела в комнату за скрипкой.
– Что слушать будем? – грациозно вскинув смычок, Катерина приготовилась и замерла.
Вопрос, признаться, поставил Крытого в тупик. «Спросила бы что полегче!» – мысленно усмехнулся он и, подыгрывая ей, заявил важным голосом:
– Э! Что-нибудь на ваше усмотрение, барышня!
Катерина не выдержала и рассмеялась. Похоже на то, что она поняла дядины трудности.
– Сарасатэ. «Цыганские напевы», – объявила она.
Смычок коснулся струн, и полилась нежная тягучая мелодия. Крытый закрыл глаза, пытаясь представить какое-нибудь действие, происходящее под эту музыку. Сначала ему показалось, что он видит пляшущих людей. Потом ему представились какой-то иностранный кабак и пляшущая мулатка в цветастом платье. Почему кабак был иностранным, почему плясала именно мулатка, он не мог объяснить. Неожиданно он вспомнил, что видел эту картину в красном уголке ИТК по телевизору. Даже вроде первоначально помнил, как звали эту женщину и как назывался сам фильм.
Из полной нирваны его вырвал зуммер звонка. Звонили не по сотовому, а по городскому номеру. «Может, тетушка решила узнать, не у меня ли укрывается прогульщица?» – подумал он, протягивая руку к трубке.
– Слушаю.
Кто-то тяжело дышал в трубку, не говоря ни слова. Крытый пожал плечами и положил ее на рычаг.
– Кто это? Бабушка? – перестав играть, поинтересовалась девушка.
– Да… Бог его знает, кто это. – Крытый чуть не выругался по привычке. – Молчит, сопит только в трубку.
– Наверное, ребенок какой-нибудь балуется, – по-взрослому рассудила Катерина и приготовилась было играть дальше, как телефон зазвонил вновь. И повторилась та же самая история.
– Если еще раз позвонит, честное слово, я не выдержу! – Григорий терпеть не мог, когда с ним шутили подобным образом.
Телефон зазвонил в третий раз.
– Да! – рявкнул в трубку Рублев.
– Слушай, кто тебя звал в наш город? – неожиданно услышал он гнусавый неприятный голос с характерным акцентом.
– А тебя кто сюда звал?
Катерина перестала играть и замерла. Судя по тому, как на скулах дяди Гриши заиграли желваки, разговор происходил малоприятный. Трубку опять бросили.
– Вот сволота! – в сердцах выругался он. – Даже гадят и то по-мелкому!
– А кто это был? – испуганно поинтересовалась девушка.
– Черт его знает, не бери в голову! – махнул рукой Крытый. – Давай лучше с музыкой закончим!
Но не успела Катерина сыграть и минуту, как телефон зазвонил вновь.
– Крытый, или ты свалишь из города. – В трубке слышался все тот же гнусавый голос. – Или…
– Что «или», ты, чума болотная?! – В голосе Григория послышались яростные нотки.
– У тебя родственники есть, друзья…
Связь вновь прервали.
– У-у! Паскуда! – Григорий сжал пудовые кулаки.
Катерина округлила от страха глаза – столько ярости в человеке она никогда не видела. И едва телефон зазвонил вновь, ей показалось, что дядя сейчас просто швырнет его об пол. Но Крытый вновь схватил трубку и заговорил первым, тщательно выговаривая слова:
– Слушай сюда, козлина блудливая! Если ты еще хоть раз…
– Григория Рублева можно пригласить? Или я номером ошибся? Если так, простите, пожалуйста, – перебил его праведную вспышку робкий голос.
– С кем я разговариваю? – отчеканил вопрос Григорий, стараясь успокоить свой гнев.
– А вы, простите, Григорий? – продолжал допытываться собеседник.
– Да, я, – отозвался Крытый.
– Вы, наверное, не помните меня. Я Хлюздин Виктор, через два дома от вас жил…
– Почему не помню, – усмехнулся Крытый, – прекрасно помню. Так чего от меня тебе нужно?