Б. Седов - Крест в законе

Пришлось Таганке и Насте снова выбираться из Москвы - в город Клин, находящийся в ста километрах от столицы. Здесь, на краю подмосковной географии, в старой обшарпанной «хрущевке» и была однокомнатная конура несчастного спившегося человека - Гоши.

- А, Таганка… - вяло проговорил хозяин «хрущобы», открыв перед гостями растрескавшуюся фанерную дверь. - Проходи, - пригласил так, будто Андрей ходил к нему в гости ежедневно и только для того, чтобы одолжить трояк до получки.

Не стоило просить у него помощи. Впору было помогать самому Гоше.

- Ты зачем так пьешь? - спросил Таганка, осторожно ступая через прихожую в кухню и стараясь не наступить на валяющиеся прямо на полу пустые бутылки и пищевые отходы.

Настя при этом осталась у входных дверей, не решившись войти в эту провонявшую берлогу сломавшегося человека.

- А я и не пью! - обиженно выпятил Гоша нижнюю губу. - Я опохмеляюсь!

- А опохмеляешься с чего? - горько усмехнулся Андрей.

- У нас, понимаешь, праздник тут. Кореш с зоны откинулся.

- Что за кореш? - спросил Таганка не потому, что на самом деле интересовался, а лишь для того, чтобы просто спросить. Какое ему дело сейчас до вышедшего на волю «синяка»?

- Да к соседу моему, Матвеевичу, родственник прикатил с Воркуты. Пятнадцать лет отмотал! Вот это - человек! Как его? Этот… Зять! Ну точно, Вадик Зятьев! - Гоша обрадовался, наконец-то вспомнив имя.

А Таганка похолодел. Двух Вадиков по кличке Зять в криминальном мире быть не могло.

- И где он сейчас? - спросил, чувствуя, как перехватило от волнения дыхание.

- Кто, Матвеич? - Гоша выпучил на него пьяные глаза.

- Нет, Зять этот! Зятьев где?

- Где ж ему быть! У Федора Матвеевича живет! - как само собой разумеющееся, сообщил Штопаный.

Ах, если б только Гоша Штопаный знал, что сообщил сейчас Таганке о человеке, которого тот не забывал все пятнадцать лет ни на минуту!…

Глава 4

Фарт, случается порою,

Катит наперекосяк.

Пуля выберет героя,

Если тот герой - дурак.

…Древний армейский «газик» козлом скакал по ухабистой грунтовой дороге, громыхая пробоями в допотопной подвеске на листовых рессорах и стремительно удаляясь от деревеньки Колдобина.

За рулем сидел Андрей Таганцев. Настя устроилась рядом, крепко держась за металлический поручень перед собой и стараясь изо всех сил не удариться лицом о лобовое стекло, когда машину то швыряло в ямы, то подбрасывало вверх на ухабах.

Вадим Васильевич Зятьев, связанный по рукам и ногам, с кляпом во рту, болтался в грузовом отсеке между мешками с миллионами долларов. Он так мечтал об этих деньгах! И вот теперь был просто завален ими по уши. Впрочем, абсолютно счастливым он себя, как ни странно, не ощущал.

Вот ведь как бывает! И денег вокруг - миллионы, понимаешь ли, и радости никакой. Парадокс! Остается лишь развести руками.

Сам Таганцев никогда раньше, если не считать факта ограбления банка «Планета», таких денег и в глаза не видел. Более того, не представлял теперь, что с ними делать.

А Настя как будто читала его мысли:

- Слушай, а что теперь делать с этими деньжищами?! За «бугор» их не вывезешь. Может, договориться с кем-нибудь и перечислить на твои счета? На Кипр там или в Америку…

- На какие счета?! - с досадой в голосе воскликнул Таганцев. - Я не сомневаюсь, что теперь все они арестованы Интерполом. Так что мы теперь - нищие.

- Ничего себе нищие! Полная машина долларов! - Настя заговорила горячо, громко, с полной уверенностью в справедливости своих слов. - Да мы обязательно придумаем, что делать с этими миллионами! Выход обязательно найдется, я уверена в этом на все сто!

- А я - нет, - коротко ответил Андрей. - По-моему, лучше всего будет взять только часть из этих денег. Чтобы хватило на оформление паспортов и на билеты. Ну, и что-то в карман положить на первое время. С этими мешками мы, как с гирей на шее: рано или поздно пойдем на дно.

- Я всегда знала, что ты - великий пессимист.

- Не вижу повода для оптимизма.

- Ну, у тебя хоть план какой-то есть? Вот скажи мне, куда ты сейчас едешь?

- Куда надо, туда и еду.

- По-моему, ты ломишься куда глаза глядят! - выговорила Настя с некоторым раздражением. - Где ты надумал для начала спрятать эти мешки? Или собираешься кататься с ними по всей России, пока тебя не поймают?

- Я знаю, что делаю, - спокойно ответил Таганка.

- Ничего ты не знаешь! - в ее голосе послышалась даже злость. - Назови мне адрес, куда мы едем, чтоб я хоть успокоилась!

- Не назову. Сам его не знаю. Но нас скоро встретят и проводят к месту, не переживай.

- Кто встретит?! - закричала Настя, не сдержавшись. - Куда проводят?! Что за чушь ты несешь?! Мне все это уже надоело!!! Надоело!!! Я не могу больше прятаться и скитаться!!! Я не могу больше убивать людей!!! Не могу!!! Мне не нужны никакие деньги!!!

Похоже, у нее начиналась истерика. И Таганцеву нужно было что-то немедленно предпринимать, чтобы успокоить женщину. И речи не могло быть о том, чтобы оставлять ее в таком состоянии.

Остановив машину посреди леса, он вышел из салона и открыл ее дверцу.

- Иди сюда, - тихонько потянул ее за руку.

- Не пойду! - она вдруг заупрямилась, не желая покидать автомобиль.

- Иди, не бойся.

- Отстань от меня, я сказала! Не трогай меня!!! - на глазах ее появились слезы. Она изо всех сил старалась оттолкнуть Таганцева от себя, но он был настойчив.

- Настя! Иди ко мне! Успокойся, я прошу тебя!

Пришлось применить силу, чтобы вытащить ее из машины.

Она, как могла, отбивалась, даже кусалась и царапалась.

Но Таганцев был настойчив. Добившись, чтобы женщина подчинилась ему, он поднял ее на руки и понес в лес. Тело Насти, оказавшись в крепких объятиях Андрея, как-то сразу вдруг обмякло, стало податливым и послушным. Сменив, как часто в таких случаях бывает, гнев на милость, она прильнула к нему. Обвила его шею своими руками и прикоснулась прохладными, солеными от текущих ручьем слез губами к его губам, сухим и горячим.

Таганка кожей чувствовал, что нужен ей сейчас, как никогда раньше. Он бережно нес ее в лес и прижимал к себе все крепче.

Зятьев продолжал ворочаться в грузовом отсеке «газика», мычал что-то. А Насте с Андреем было сейчас не до него.

…Белый мох оказался чистым и мягким, как пуховая перина, а Таганка - неторопливым и нежным. Тонкая и чувственная Настя ласкала Андрея неистово и самозабвенно, отдавшись нахлынувшей страсти и позабыв обо всем на свете.

Они не помнили, как разделись донага, как растворились друг в друге, наслаждаясь разгоряченными телами, каждым вздохом, каждым прикосновением. Андрей будто заново познавал возлюбленную. Аромат ее кожи пьянил его, а сладость ее губ возбуждала новые и новые желания.

Она, словно лианами, обвивала его руками и ногами, сотрясаясь от взрывов дичайшего оргазма, накрывающего ее с головой и не дающего опомниться. Крики вырывались из ее горла - безудержные крики пантеры, нападающей на свою жертву. Она представляла жертвой этого мужчину и сходила с ума от ощущения абсолютной власти над ним.

Но укротить Таганцева было непросто. Казалось, насытившись любовью, он вдруг снова возрождался, как птица Феникс из пепла. Рыча и коротко вскрикивая, он взасос целовал ее грудь, кусал и сжимал пальцами, царапал ее спину и бедра… Но неожиданно утихал, становился кротким и ласковым, трепетно касаясь кончиком своего языка ее набухших сосков, едва прикусывая мочки ее ушей, осыпая нежными поцелуями ее тонкую шею, внутренние изгибы локтей, контуры бедер и даже пальчики на ногах.

Изможденные и отрешенные от всего мира, они через минуту вновь бросались друг другу навстречу, сотрясая лесную тишь возгласами, какими, наверное, еще первобытные люди возвещали Отцу мироздания о свершившемся таинстве единения душ и тел.

- Ты где? - Настя, обессилевшая, лежа на спине, протянула руку к Андрею.

- Я тебя люблю… - прошептал в ответ он. Взял ее пальцы в свои, приложил к губам. - Я самый счастливый на свете…

- Ты будешь любить меня всегда?

- Всегда…

- Даже там?

- Где?

- На небе.

- Я буду любить тебя вечно…

Они бы лежали так еще долго, но в той стороне, где остался «газик», послышался рокот мотора.

- Кто там?! - встревоженно спросила Настя и резко вскочила на ноги.

- Пока не знаю, - ответил Таганцев. - Одевайся быстро.

Одежда их была разбросана повсюду. И то, как спешно они собирали ее по поляне, снимали с ветвей деревьев и кустарников, могло бы, наверное, со стороны показаться довольно смешным, если бы не опасность, могущая подстерегать их в любую секунду.

Одевшись, они стали осторожно пробираться туда, где рокотал чужой автомобиль.

Приблизившись на достаточное расстояние, Таганка чуть раздвинул ветви.