Сергей Зверев - Принцип мести
– Его задержали?
– Он был не один. С сообщником на автомобиле.
– Значит, они ушли.
– Извини, мне сейчас некогда – надо давать показания, разбираться со всей этой кутерьмой. Поговорим вечером, я к тебе зайду...Многое мне не нравится в этой истории и многое непонятно.
– Мне тоже. Ну что ж, до встречи.
Я понимал, что говорить с ним о своих проблемах сейчас по крайней мере неуместно. Да и чем он мог помочь, если на ремонт храма ему приходилось собирать с миру по нитке?
Выйдя через пристрой на улицу, я по телефону-автомату позвонил в приемную Левы Баянова. Приятный женский голосок, извинившись, ответил мне, что Лев Борисович «отъехал» и будет только после пяти. Я поблагодарил и попросил оставить для него сообщение с просьбой о встрече. Голосок любезно согласился. Я на мгновение задумался: не этот ли чудный колокольчик дилидонит всякие милые глупости, когда любвеобильный Лева задерживается на работе по вечерам под предлогом служебных совещаний? Эта сторона жизни моего прежнего шефа вряд ли претерпела какие-либо изменения с тех пор, как я ушел из его «фирмы». Однако, сравнивая его с моим нынешним боссом в юбке, я не мог не признать, что Лева просто мальчик, буколический пастушок рядом с этой гремучей змеей.
Но делать было нечего: я вернулся к ней, чтобы доложить о проделанной работе, получить новые инструкции и, чем черт не шутит, провентилировать вопрос о денежном займе. Мне было доподлинно известно, что Светлана кредитоспособна. Но при ее прижимистости рассчитывать на золотой дождь, который прольется на меня в виде бледно-зеленых дензнаков, не приходилось. Я хорошо представлял себе, в какую зависимость могу к ней попасть, однако у меня не было выбора.
Когда все нюансы, касающиеся ремонта «Крайслера», были обговорены, я осмелился обратиться к Светлане «по личному вопросу».
– Мой друг попал в беду – его взяли в заложники. Мне необходимо собрать для выкупа достаточно большую сумму денег.
– А при чем тут я? – удивилась она.
– Не могли бы вы выплатить мне аванс? Скажем так: это будет предоплата за год. Из расчета тысяча долларов в месяц. Я отработаю.
Она испытывающе посмотрела на меня. Я выдержал ее взгляд.
– Однозначно нет, – сказала Светлана.
– За полгода.
– Нет и еще раз нет. Ты не справляешься со своими обязанностями, – безапелляционно заявила она.
– Это почему? Я нанимался охранять ваше тело. Тело чувствует себя хорошо. Значит, я не зря получаю деньги.
– А как же насчет тайных желаний?
Светлана кокетливо улыбнулась своему отражению в зеркале.
– Пусть они останутся тайными.
– Сначала верни мне долг. Потом, если сумеешь расплатиться, и поговорим.
Я понял, что продолжать разговор бессмысленно, и попросил ее об одной маленькой услуге – отпустить меня до завтрашнего утра, чтобы решить кое-какие проблемы.
– Работая без выходных, я совершенно запустил свои тылы. Хочу ненадолго зарыться в теплый ил домашних проблем.
– Иди, – не оборачиваясь, бросила Светлана. – Только не зарывайся.
* * *Из газетных сообщений и передач местного телевидения мне стало известно, что светлая мечта Левы Баянова о консолидации всех честных и здоровых сил общества близка к своему осуществлению: он стал одним из лидеров движения «Предприниматели против насилия и беззакония» и первым в списке кандидатов в депутаты областной думы от созданной при его непосредственном участии партии с одноименным названием ППНБ.
– Голосуйте за ППНБ! – кричали плакаты на всех остановках общественного транспорта. Физиономия Левы, маслянистая от переизбытка добрых намерений и лучащаяся счастьем, вкупе с призывом вступать в ряды партии свободных предпринимателей, служила олицетворением безоблачного будущего. Злые языки утверждали, что деньги на предвыборную кампанию Левиного детища были взяты из воровского общака, а у самого «комсомоленка», как называла его желтая пресса, намекая на его номенклатурное прошлое, рыльце в пушку. Не теша себя иллюзиями относительно подоплеки партийного строительства, которое со свойственной ему безудержной энергией осуществлял мой бывший патрон, я, перед тем как окончательно разойтись с ним «на почве несовпадения взглядов», со всей прямотой сказал ему:
– Лева, ты вырождаешься.
– Давай вырождаться вместе, – цинично заявил он.
– У тебя нет принципов.
– А у кого они есть?
Передо мной был уже не донкихотствующий бизнесмен, которого я знал когда-то, а гибкий политик, не гнушавшийся никакими средствами для достижения поставленной цели. Хотя как человек он по-прежнему внушал мне симпатию: слишком многое связывало нас в прошлом. Я по-настоящему уважал Леву и ценил сильные стороны его деятельной натуры, что не мешало мне, впрочем, постоянно подтрунивать над ним и резать правду-матку в глаза. Он на меня никогда за это не обижался. Почти никогда.
В конце рабочего дня я, как и было условлено с секретаршей, подъехал к его офису – штаб-квартире ППНБ и зашел в приемную.
Навстречу мне поднялось из-за стола миловидное создание с пухлыми детскими губками, в приталенном жакетике с бархоткой, тут же известившее меня о том, что Лева пока отсутствует, но скоро обещал быть.
– А вы девушка, похожая на секретаршу, – на всякий случай уточнил я, хотя сомнений, кто передо мной, у меня не было: «голосок» обрел вполне зримые и в соответствии со своим тембром необычайно нежные очертания.
– А вы молодой человек, похожий на того охранника, который спас Льву Борисовичу жизнь.
Я был весьма польщен ее осведомленностью. Отрекомендовать меня лучше не смог бы, наверное, даже мой кот, преданно любящий своего хозяина всем своим кошачьим сердцем.
Чтобы не думать о плохом и не томиться тягучим ожиданием, я решил познакомиться с ней поближе.
– Как вас зовут?
– Оля.
– А мне нравится женское имя Оля, – сказал я вполне искренне. – Но одного я не могу понять, что вы в нем нашли?
– Простите, в ком? – вежливо поинтересовалась она.
– В Льве. Который Борисович. В этом матером человечище.
– Почему вы так решили? – смутилась Оля.
– Нет, в самом деле, чем он вам так приглянулся? – не унимался я. Нет в нем ни вида, ни величия. Ни кожи, ни рожи. Одна бесконечная доброта и кротость души...
Числится за мной такой грешок: люблю незлобиво позубоскалить на досуге. За перемыванием своих косточек и застал меня Лева.
– Вот за это она меня и любит, – сказал, победоносно врываясь в приемную, он. Очевидно, первую часть фразы Лева не расслышал.
– Пойдем. Оленька, на сегодня вы свободны.
Все это он произнес на ходу, почти не замедляя своего движения в направлении кабинета с табличкой «Предвыборный штаб». Я последовал за ним, кивнув на прощание секретарше.
– Ты заметил, какое чудо сидит у меня в приемной? – спросил Лева, нажимая кнопки мобильного телефона. – Какие щечки, какие лодыжки!
Услышав искомого абонента, он тут же включился в телефонный разговор, причем на повышенных тонах:
– Я сколько «люксов» заказывал? А ты сколько мне дал? Три делегата в депутаты на одной кровати! Ты знаешь, что обнаружится при твоем вскрытии? Да-да, разумеется, после того, как я тебя прибью... Не знаешь! Обнаружится, что твои мозги превратились в губчатое вещество. Выкручивайся как хочешь! Это твои проблемы – все!
Он швырнул «мобильник» на диван и, кажется, впервые посмотрел на меня так, что у меня уже не оставалось сомнений, замечен ли я.
– Так, по телефону перетрещали, теперь можно и солитера заморить, – сказал Лева, достал из ящика стола длинный бутерброд и тут же добрую его половину затолкал в рот.
– С утра ничего не ел, – невнятно донеслось до меня сквозь толщу хлеба с колбасой и сыром. – Хочешь?
– Спасибо. Я к тебе по делу.
– Чаю хоть выпьешь? – проглотив огромный кусище, спросил Лева. – Чай с молоком и солью разгоняет газы...
– Мне не нужно разгонять газы, Лев Борисович, мне нужны деньги.
Он перестал жевать, выражая тем самым уважительное отношение к собеседнику и к его просьбе. Потом, словно вспомнив о чем-то простом, как все гениальное, достал из сейфа пухлую пачку денег и протянул ее мне.
– Извини, партийная касса пуста. Все, что есть.
– Сколько здесь?
– Тысяч десять.
– Мне нужно в сто раз больше.
Лева посмотрел на меня с настороженным интересом. Затем, еще раз заглянув в сейф и убедившись, что там ничего нет, сказал:
Когда я занимался бизнесом, у меня под рукой всегда был резерв оборотных средств. Теперь я не занимаюсь бизнесом. Меня финансируют под конкретные программы. Я должен давать отчет о каждом истраченном рубле.
– Да, тебе не позавидуешь. Когда-то ты не отчитывался ни перед кем.
– Времена меняются.
– Ты был для нашей местечковой мафии как сильнодействующий аллерген. Теперь она тебя спонсирует. Разве не так?
– Жить-то надо, – вздохнул Лева и обреченно посмотрел на недоеденный бутерброд. Он даже не поинтересовался, зачем мне такая прорва денег, не вник в существо моих проблем.
