Сергей Зверев - Война в затерянном мире
Тряпку с руки он давно скинул, но и без нее Стольников выглядел приметно и наводил на ряд вопросов. Без куртки, в бинтах, рваной майке и с запекшейся на брюках кровью по Ханкале долго не походишь. Не говоря уже о – побегаешь. Весь военный город Ханкала нашпигован патрулями, борзыми, сытыми ребятами, никогда в жизни не видевшими ни окопов, ни пальбы в упор. И воспитаны они таким образом, что уважаемые люди для них начинаются с полковников. Все остальные – мусор, подлежащий задержанию и доставке в дежурную часть.
– Товарищ военный! – услышал он за спиной насмешливый голос.
«Ну вот, началось…» – отметил Саша. Не реагируя, он быстрым шагом направился к узлу связи. Главное, успеть связаться с комбригом. Пусть тянут время, пусть выворачиваются как хотят, но не отдают навигатор контрразведчикам! Навигатор – это жизнь для тех, кто остался Там…
– Эй, приятель! – вновь прозвучал голос.
«Быстрее, быстрее, Стольников! Всего-то сотня шагов», – успокаивал себя Саша, понимая между тем, что эта сотня шагов – бесконечность. Сейчас его будут догонять. На мгновение замедлив шаг, он дождался, когда дыхание преследователей послышалось совсем рядом, и побежал.
Не ожидавшие непривычного для гарнизона маневра со стороны перемотанного бинтами военного, преследователи с удовольствием бросились в погоню. На бегу Стольников оглянулся. На него открыли охоту прапор и двое «срочников». Если остановиться, можно всех троих вырубить за полминуты. А что потом? Нет, вырубать их надо не на передней линии…
Узел связи располагался в тесном фанерном домишке. За ним высились, уродуя пейзаж бессмысленной архитектурой, несколько вышек. От этого узла и вышек зависела служба всех частей в Чечне, и охранялся он соответственно своей важности – круглосуточным караулом. Для безопасности узла связи это было хорошо, а для Стольникова смерти подобно. Узнаваемый в лицо в бригаде, на территории аэропорта Северный, он мог появиться в одних трусах перед часовым склада боеприпасов, и часовой не поднял бы на него оружие. Правда, в бригаде Стольникову не было бы необходимости проникать на охраняемые объекты. Но здесь, в Ханкале, его никто не знал, и в своих одеяниях он равновелико был похож и на отбившегося от стаи боевика, и на сумасшедшего. Часовой откроет огонь, не раздумывая, прямо посреди бела дня.
Не желая осложнять себе жизнь проникновением через главную калитку, Стольников заложил вираж и всем своим видом показал, что прорывается в глубь военного городка. Через мгновение он оказался в мертвой зоне. У него оставалось секунд десять, чтобы перемахнуть через защищенный колючей проволокой забор, продолжая оставаться невидимым и для часового у калитки, и для патруля. Раздирая «егозой» плечи и слыша треск брюк, он перелез, упал на землю и закатился под пожарный щит.
– Где он?! – раздался почти над ухом глухой голос – прапорщик потерял из виду беглеца и теперь остановился, чтобы отдышаться.
«Много курите, хорошо питаетесь и мало двигаетесь», – ответил про себя довольный Саша.
– К штабу! – приказал прапорщик. – Пояса смертника на нем никто не видел?
Капитан улыбнулся. Лучше бы прапор молчал на этот счет. Сейчас кто-нибудь из его подчиненных в патруле вспомнит, что видел, и дежурному по части станет известно, что начальник патруля упустил на территории Ханкалы шахида. Вот так люди и губят свою военную карьеру. Подняв облако пыли, прапорщик с бойцами исчез в неизвестном направлении.
Часовой оказался не у дел. Ночью он ходит по периметру, а с рассветом такая необходимость утрачивается. Ни один человек, находящийся в своем уме, не полезет через забор на виду у всех на территорию объекта особой важности.
Выбравшись из-под щита, Стольников подумал, что в чем-то фээсбэшники все-таки правы. В части проникновения на охраняемые караулом учреждения он явно не в списке людей в здравом рассудке.
Выждав, пока часовой отлипнет наконец от «грибка» и зайдет в тень, он вдоль стены прокрался ко входу и вошел в дверь. Небольшой «предбанник» и теперь две двери. Одна ведет непосредственно к связистам, вторая – в подсобное помещение. Склад аппаратуры скорее всего. Слава богу, в армии все подписывается. Даже там, где не нужно. И на правой двери висела большая красная с золотым тиснением табличка: «Связь». Для кого это написано? Для связистов, которые здесь проводят времени больше, чем во сне? Или для остальных, от кого эта самая «связь» охраняется караулом? На двери комнаты напротив значилось: «Комната № 2». Логично. Если справа – связь, то это, разумеется, комната номер два.
Двери заперты. Так положено. В бригаде связисты тоже запираются. Это дает им возможность свободно курить и спать в неустановленное время.
Саша напрягся и обрушил на дверь всю тяжесть своего тела. Дверь сухо треснула и отлетела в сторону. Путь вперед был свободен…
Свободен, если не брать во внимание тридцатилетнего не знакомого разведчику мужика. В камуфляже с эмблемами связиста в петлицах, с повязкой «Дежурный» на рукаве, он, изумленный почти до состояния шока, стоял у скопища аппаратуры и хватал наугад лежащий на столе автомат.
– Тихо, тихо, родной… – протянул к нему руку Стольников. – Не стреляй в дядю. Дядя свой.
Увидев, что его слова дошли до сознания связиста, он на мгновение расслабился и потерял концентрацию. «Кажется, – подумал Стольников, – контакт налаживается».
Однако уже в следующее мгновение пришлось закрывать голову от приклада. Магазин к автомату присоединен не был. По какой причине – неизвестно. Вероятно, связист рассуждал так: если меня охраняет караул, тогда зачем заряжать оружие. Но в этой связи не было понятно, зачем он тогда вообще принес на узел связи автомат. Впрочем, в Ханкале никто и ничего не делает по собственной инициативе. Ему сказали – быть в наушниках и с автоматом, он и пришел с автоматом. И теперь, распознав в Стольникове угрозу жизнедеятельности группировке войск, пытался забить крапового берета Стольникова стволом, как муху. Капитан даже развеселился. Тщедушный малый с украинскими усами и узловатыми пальцами махал перед его носом разряженным «калашниковым» и дико вращал глазами.
– Что ж ты делаешь, варвар? – пробормотал Стольников, увертываясь от автомата. – По живому-то человеку – да ружьем! Разве можно?
Улучив момент, он подсел, а когда выпрямлялся, ударил парня в голову. Тот покачнулся и «поплыл». И в тот момент, когда Стольников, опустив руки, стал к нему подходить, он сделал то, чего никак нельзя было ожидать от человека в состоянии нокдауна. Выждав, когда капитан пойдет к нему максимально близко, он ударил его ногой в колено и добавил сверху по появившемуся перед собой затылку. После этого молниеносно, как обезьяна, бросился в угол и встал в стойку.
– Теряю квалификацию… – пробормотал с досадой Стольников, выпрямляясь и потирая затылок. – Ты вот что, отмороженный. Соедини-ка меня с комбригом сорок шестой бригады. Только быстро.
Комбриг 46-й отдельной бригады оперативного назначения Зубов находился у себя. Сидел за столом над картой, перед ним стояли начальник штаба полковник Удальцов и майор ФСБ Костычев. Можно было предложить им сесть, но Зубов был не в духе. За последние дни пропало разведотделение во главе с капитаном Стольниковым, чуть позже пропал начальник разведки Пушков, отправившийся на выручку первому. И теперь в бригаде живут фээсбэшники. Полновластный хозяин своей территории, Зубов не любил приезжих, кто бы они ни были. Не любил проверки из Москвы, приездов командующего внутренними войсками. Прокуратуру не любил и не любил ФСБ. Хотя гостеприимным хозяином был всегда, и никто не мог заподозрить в командире самой боевой в Чечне бригады человека, который мог навалять кренделей в офицерской палатке какому-нибудь расслабившемуся майору.
Теперь все выглядело еще хуже, чем было. Если раньше приезжали и делали строгий вид, то теперь в бригаде прописалась контрразведка, и на самом деле стало строго. Стольников обнаружился, слава богу, но, по докладам той же контрразведки, капитан немного изменился не в лучшую сторону. Не выдержал напряжения и свихнулся. Верилось в это с трудом, но при обнаружении офицера у него был найден навигатор. Теперь этот навигатор у начальника штаба, а Стольников, если верить начальнику штаба, утверждает, что прибор – путь к спасению отделения разведки. Тому самому отделению, что исчезло. Все бы ничего, да вот беда – Стольников доказывает, что есть Другая Чечня. Он так и называет ее – Другая Чечня. Неизведанная, странная, с не менее странным народом, ее населяющим, но все тем же Магомедом Алхоевым, который имеет способности появляться то там, то здесь. И что теперь Зубову делать? Поднимать себя на смех в кабинете главкома?
– Товарищ генерал-майор, – в третий уже раз заговорил Костычев, – мы должны забрать этот прибор. Мы с вами близки, но вы не оставляете мне выбора. Я буду вынужден связаться с Москвой. Если Стольников не сошел с ума, значит, он враг. Вы не раздумывали над этим? Если он не спятил, значит, навигатор ему нужен для каких-то целей. Возможно, в его программу заложено целеуказание на какой-нибудь стратегически важный объект. Маршруты к нему, подступы. Возможно, посредством этого прибора боевики находят приготовленное для них оружие. Вспомните: что говорил Пушков?
