Александр Бушков - Пиранья. Звезда на волнах
Сейчас он был по-настоящему страшен – должно быть, именно так выглядел, ведя своих орлов на абордаж.
– У меня что, нет выбора? – растерянно пробормотал бедолага Хансен, только сейчас осознав, во что влип.
– Ни малейшего, – самую чуточку отмякнув лицом, усмехнулся Лао. – А чтобы вы не питали иллюзий… Возьмите вот этот лист, ручку и напишите мне письмецо с изложением всего, что только что рассказали. О характере груза, о месте назначения… Эпитеты «дорогой» и «уважаемый» не обязательны. Достаточно сухого «Господин Лао, имею честь сообщить…» Ну-ну, давайте, пишите.
– Черт, – сказал Мазур. – Меня же после этого даже резать не обязательно…
– Вот именно, – задушевно подтвердил Лао. – Ну зачем же вас резать? Это попахивает варварством… Достаточно будет передать эту бумагу в одну из тех смешных государственных организаций, что всерьез озабочены торжеством законности, – и, учитывая некоторые обстоятельства, наша старушка планета станет для вас тесноватой… Есть, знаете ли, такая склочная и въедливая организация – Интерпол…
– Наслышан… – огрызнулся Мазур, со вздохом беря протянутую ручку и опускаясь на коленки у резного столика. – Угораздило, а…
– Повторяю, вас никто не неволил, милейший…
Старательно выводя слова, Мазур возопил мысленно: «Охти мне, горемышному! Вербанули, ироды, душу грешную! Затянули вьюношу невинного злодейские рожи!»
Самое трудное было – сохранять на лице горестное выражение оказавшегося в капкане бедолаги, когда душа так и пела оттого, что все прошло как нельзя более удачно. Возбуди он подозрения, никто не стал бы утруждать себя возней с подобными «смертельными подписками» – попытались бы прирезать без затей…
– Вот и прекрасно, – сказал Лао, старательно сложив бумагу вчетверо и упрятав ее поглубже в карман. – Не переживайте так, господин Хансен. Корпорация, где вам отныне предстоит служить, старательно придерживается тех самых правил, о которых мы уже говорили: за честную работу мы платим хорошо и вовремя, за предательство или несдержанный язык отправляем на тот свет… – Он снизошел до того, что пару раз легонько похлопал завербованного бедолагу по плечу. – Сейчас я уйду, а вы, пожалуйста, оставайтесь здесь какое-то время. Вам, кажется, понравилась очаровательная Анита? Какие пустяки, за счет заведения… Всего наилучшего!
Он кивнул и вышел с гордо поднятой головой. Оставшись один, Мазур зачем-то пересчитал сложенные пополам стодолларовые купюры. Все правильно, ровно сорок. Оказывается, продавать несуществующие секреты иногда чертовски выгодно…
Низенькая дверца бесшумно распахнулась. Внутрь скользнула Анита в своем простеньком белом платьице, коротеньком и открытом, взмахнула длиннющими ресницами, потупилась:
– Мне поручили о вас позаботиться, дорогой господин Хансен, сделать все, чтобы вы не чувствовали себя одиноким и брошенным…
– Рад слышать, – сказал Мазур. – Но господин Ма…
– Он уже ушел, – прилежно доложила Анита. – С какими-то друзьями. Пойдемте ко мне?
«Аморалка, – подумал Мазур. – Руссо туристо, облико морале. Оргвыводы и строгачи… А почему, собственно?»
Он поднял глаза – ах, как красива и экзотична была иноземная кабацкая шлюха, ничуть на таковую не походившая… А в конце-то концов, кто чего заподозрит? Интересы дела – понятие растяжимое…
– С удовольствием, – сказал он. – Но сначала посидим немного в зале, ладно? Я слишком долго болтался в море, хочется провести вечер в цивилизованной обстановке…
– Как вам будет угодно, – с дразнящей улыбкой сказала Анита. – Можете ни в чем себя не ограничивать, все будет отнесено за счет заведения… Должно быть, вы – хороший друг господина Лао?
– Ну, вообще-то… – уклончиво ответил Мазур, благо английский, на коем они изъяснялись, богат был подобными уклончивыми оборотами не менее русского.
Их с Ма прежний столик так никто и не занял, хотя заведение было набито под завязку. На эстраде уже выкаблучивались две полуголых китаянки, всеми средствами пантомимы показывавшие, какие они лесбиянки и как друг дружку жаждут. Из знакомых лиц остался один Лаврик. Надо понимать, силовая акция признана несвоевременной и отменена…
– Закажи что-нибудь, ладно? – сказал Мазур. – Тут наш доктор, я с ним перекинусь парой слов…
Он подошел к Лаврику, присел на свободный стул и тихонько спросил:
– Пасешь?
– Охраняю, – ответил Самарин. – Мало ли что…
– Можете сниматься с якоря, – сказал Мазур уверенно. – Дело сделано. Я вернусь утречком…
Лаврик через его плечо бросил пытливый взгляд на Аниту:
– Понятно…
– Не могу я уйти, – сказал Мазур. – Они не поймут…
– Да ясно, ясно, – сговорчиво сказал Лаврик без тени ожидавшейся ухмылки. – Доложу в лучшем виде, иди, работай дальше… Родина требует, чего уж там…
Минут через двадцать они покинули зал. Анита, скользя впереди бесшумным пленительным видением, уверенно вела его по лабиринту переходов с дощатыми стенами и стенами из циновок, мимо неплотно занавешанных входов в комнатки. Лабиринт кипел привычной и бурной жизнью: даже не зная ни слова из долетавших фраз, можно было без труда догадаться, где приятно проводят время с женщинами, где азартно режутся в уже знакомую Мазуру малайскую рулетку, а где неспешно и солидно ведут переговоры – то ли продают что-то безобидное и законом вполне одобряемое, то ли сговариваются перерезать кому-то глотку, поди их разбери…
Выбравшись из этого муравейника, они поднялись на второй этаж. Там все было совершенно иначе, напоминало коридор недорогой, но приличной гостиницы – ряд дверей по обе стороны, тишина и порядок. Комната тоже оказалась самая обыкновенная, ни единой мелочи, свидетельствовавшей, что они находятся в романтических Южных морях. Этакая девичья светелка, приют благонамеренной пансионерки, даже темное католическое распятие висит в изголовье. Вот только кровать была определенно широковата для девичьей светелки…
– Я с Филиппин, – тихо пояснила Анита, перехватив его брошенный на распятие взгляд, доставая из шкафчика бутылку и бокалы. – Мы долго были под властью испанцев, у нас много католиков…
– Я знаю, – сказал Мазур, по причине отсутствия стульев примостившийся на постели.
– Мне сразу раздеться?
– Успеется.
Она мимолетно улыбнулась:
– Вы, как я понимаю, из тех, кто удостаивает девушку культурным разговором? Что ж, я полностью в вашем распоряжении, вам нет нужды смотреть на часы…
И, одним движением сбросив туфельки, вытянулась рядом с ним в грациозной позе, так, чтобы при необходимости оказаться под рукой. Профессиональным взглядом окинув комнату, Мазур попытался прикинуть, сколько сюда можно напихать микрофонов и неприметных объективов. Да хоть сотню, пессимистично рассуждая…
– Что вы так оглядываетесь? – спросила Анита, легонько прижавшись к нему бедром.
– Я-то думал, здесь будет масса всяких экзотических вещей, – сказал Мазур чистую правду. – А у тебя так обыденно…
– По-моему, вполне достаточно одной-единственной экзотической вещи – меня, – ответила Анита, невинно хлопая ресницами. – Я вам нравлюсь?
– Ну конечно, – сказал Мазур. И добавил про себя: «Особенно – на халяву, чего уж там…»
– Что же вы лежите, как истукан?
Он предпринял кое-что, не спеша. Выгибаясь под его ладонью, экзотическая вещь, единственная в комнате, промурлыкала:
– По-моему, вы в наших краях недавно…
– А какая разница?
– О, что вы, я не собираюсь ничего у вас выведывать, вы не подумайте… – Она непринужденно направила ладонь Мазура дальше, в самые интригующие ареалы. – Просто интересно, каждый новый человек – это новая загадка…
– Любишь загадки?
– Ну, не особенно. Я простая девушка с простыми желаниями. Мы, женщины, существа приземленные – нужно накопить денег и удачно выйти замуж, а потом уже можно быть примерной и хорошей женой. Мужчинам проще, вы можете себе позволить беззаботно носиться по морям, сколько в голову взбредет… Знаете, мне отчего-то кажется, что вы не такой уж большой друг господина Лао, что вы с ним совершенно чужие…
– А вы проницательны, красавица моя, – сказал Мазур. – Просто-напросто у меня с ним дела. Ты совершенно права – должен же человек заработать денег для приличной жизни…
– А риск вас не пугает?
– Приходится иногда рисковать, – сказал Мазур.
Девушка гибко перевернулась на бок, тесно прильнула к нему, засыпав лицо черными волосами. И зашептала на ухо едва слышно:
– Ну, если вы не боитесь риска, то не должны бояться, мне кажется, хорошо оплаченного риска… Очень хорошо оплаченного…
– Подробнее, – столь же тихо ответил Мазур.
Беззаботный шепот щекотал ему ухо:
– Один господин из Индонезии, которому не нравится то, что порой происходит с его судами, обещал пятьдесят тысяч долларов тому, кто привезет к нему в гости господина Лао… Я слышала, в последний месяц сумма увеличилась до семидесяти…
