Сергей Самаров - Цифровой шквал

Сергей Самаров

Цифровой шквал

ПРОЛОГ

Чтобы попасть в свой кабинет, руководителю проекта «Цифра» профессору Максимилиану Сибелиусу требовалось пройти через общий рабочий зал, где за компьютерами сидели научные сотрудники лаборатории. И сразу за дверью общего зала он чуть не столкнулся с улыбающимся после какого-то разговора с молодой темнокожей сотрудницей капитаном Уэйном. Капитан вообще любил общаться с темнокожими сотрудницами, и эту слабость заметили все, даже несмотря на малый срок пребывания капитана в лаборатории. А руководителя проекта подобное поведение Уэйна даже слегка раздражало.

– Вы еще здесь? – в голосе профессора Сибелиуса послышалось откровенное недовольное удивление.

Он всегда хорошо владел своим голосом и, когда следовало, умело им пользовался, явственно показывая и одобрение, и недовольство, и удивление, и презрение, и любые другие эмоции; при этом радовался, когда наблюдал ответную реакцию, и, напротив, сердился, когда реакции не видел.

– Я уже вернулся, сэр... – Капитан, одетый в полевую форму, вытянулся, как положено вытягиваться военному человеку в присутствии старшего по званию. Имел Сибелиус воинское звание или нет, этого Уэйн не знал; тем не менее профессор был руководителем проекта, и капитан своими глазами видел, как при его появлении вытягиваются по стойке «смирно», как перед генералом, полковники, и потому сам поступал так же, как они. Хотя никакого испуга не выказал и даже переглянулся с темнокожей сотрудницей.

– Что-то не так? – спросил Сибелиус, еще больше сердясь.

– Мы изначально выбрали неудачное место, сэр. Слишком много деревьев. И ветер сегодня сильный. С моря дует. Ветер в секвойях шумит, создает фон. Я не стал даже оборудование выставлять. Действовал, согласно подписанной вами инструкции...

– Какой силы ветер?

– Около десяти метров в секунду. Порывами бывает до восемнадцати...

– Пятнадцать – максимальный предел, – вынужден был согласиться профессор.

– Кроме того, мешает шум секвой.

– Согласен, результата не будет. А кто выбирал место?

Конечно, руководителю проекта позволительно не знать таких мелочей. Ему позволительно даже не узнавать большинство подчиненных. Их много, а руководитель проекта один, и голова у него загружена самыми разными проблемами, тогда как у каждого из подчиненных проблемы только свои.

– Не могу знать, сэр. Меня включили в эксперимент, когда задание уже было сформулировано.

Это было не совсем так. Вернее, совсем не так. Задание действительно было сформулировано, но капитану Уэйну, когда он прибыл в распоряжение руководителя проекта в качестве помощника и командира испытательной группы, при передаче дел предложили три участка, почти одинаковых по профилю, и он выбрал тот, что был ближе, чтобы не трястись по бездорожью, которое он терпеть не мог. Однако руководителю проекта и это тоже позволительно не знать. И потому Уэйн чувствовал себя спокойно, делая заявление такого рода.

– Ладно, попробуем завтра.

– Бесполезно, сэр.

– Почему?

– Если ветер с моря, это на три дня. Мне так сказали местные жители. В это время года всегда так бывает.

– Значит, попробуем через три дня. – Профессор ответил уже с сильным раздражением, и тем не менее капитан не смог избежать искушения бросить в очередной раз взгляд в сторону темнокожей сотрудницы. Сибелиус и сам на нее посмотрел, но вкус капитана не одобрил – кроме фигуры, сотруднице похвастаться было нечем. – Новые сводки есть?

– Должны вот-вот принести диски, сэр. Я звонил шифровальщику, предупредил, что уже вернулся. Он получил и расшифровал, сейчас отправит...

– Как только будет что-то по Ираку и по Афганистану, сразу перебрасывайте данные ко мне на компьютер. Я жду этих сводок.

– Есть, сэр. Все перебрасывать не нужно?

– Если понадобится, я затребую...

Капитан щелкнул каблуками и ушел, а профессор Максимилиан Гай Сибелиус, проводив его взглядом до двери, зашел в свой кабинет, еще раз посмотрел на темнокожую сотрудницу, что привлекла внимание Уэйна, потом задернул шторку на стеклянной перегородке и сел к компьютеру. Профессор, как обычно, работал сразу на двух мониторах, чтобы иметь возможность сравнивать два результата испытаний или же состоявшийся результат с предполагаемыми показателями. Так было нагляднее, и так он привык работать. Конечно, можно было бы поставить один большой монитор, и кому-то это казалось более удобным, но перетаскивание окон из одного угла в другой всегда раздражало Сибелиуса. Перетащить то же окно с монитора на монитор казалось ему более предпочтительным.

Пока компьютер загружался, профессор размышлял над причиной своего сегодняшнего раздражения. Конечно, найти реальную причину всегда бывает чрезвычайно сложно, тем не менее, если это удается, раздражение уходит только от одного осознания и небольшого анализа. А в раздраженном состоянии и работать труднее, и контактировать с сотрудниками тоже не просто. Даже тот же капитан Уэйн сегодня чрезвычайно раздражает. Хотя он вовсе и не виноват в том, что ветер дует с моря и что шумят на ветру великаны-секвойи.

Перебрав в хронологическом порядке все события нынешнего утра с самого момента пробуждения, Сибелиус не нашел никакой видимой причины для плохого состояния духа.

Едва компьютер загрузился, как определитель всплывшим с панели окном показал пополнение файлов, пришедших с сервера. Наверное, капитан Уэйн переслал отчеты одновременно с загрузкой компьютера. Открыв первый файл, профессор убедился, что это как раз то, что ему в настоящий момент было нужно. И сразу разместил на левом, ближнем мониторе, который он считал рабочим, только что полученный отчет из Ирака, а на правом мониторе, вспомогательном, открыл сразу два окна: в первом для наглядности отчет месячной давности, во втором базовые расчетные данные по программе испытаний. То есть чего от испытаний генератора ждали изначально, что удалось получить в прошлом месяце, какие сдвиги произошли за последний месяц...

Но до того, как начать сравнительный анализ, он прочитал вводную часть отчета, чтобы иметь представление об обстановке, в которой проводились испытания, и быть готовым к анализу конечного результата. А обстановка там, на месте, была, несомненно, очень сложная, потому что противостоять предстояло одновременно многим величинам, включающим и местные власти, и даже непосвященное американское командование, и уж тем более командование войск союзников, которое всегда мешалось, и это противостояние в случае провала грозило вылиться в крупные неприятности политического характера. Впрочем, с последними, кажется, все пока улажено. По крайней мере, в отношении местных властей можно быть спокойным, поскольку им в случае успеха обещана передача опытных образцов. Местные власти после такого заверения даже стали помогать информацией. Но в целом необходимо было работать так, чтобы расценивать разглашение как смертный приговор самому себе. О смерти, конечно, разговор не заходил, как и о наказании, но профессор Сибелиус инструктировал сотрудников перед отправкой на места именно так. Они, кажется, поняли. Серьезных провалов пока не было...

Бронированный тяжелый «Хаммер» проехал по узкой улице, раздавив сразу за углом несколько ящиков из тонких дощечек, лежащих пусть и не посреди дороги, но и не вплотную к стене. А что делать, если улицы здесь такие, что объехать преграду невозможно, не задев глиняного забора на противоположной стороне. Не следовало проезжую часть загораживать.

Сразу после этого мелкого инцидента из-за кривой, готовой вот-вот сорваться с петель калитки выскочила женщина с лицом, закрытым хиджабом, что-то истерично закричала вслед машине, пригрозила двумя кулаками и стала быстро собирать в бумажный многослойный мешок то, что высыпалось из ящиков и осталось недодавленным. Экипаж же бронированной машины, имеющий монитор, на который с камеры выводилось все, что происходило сзади, этого не заметил, как не заметил женщину. Экипаж, впрочем, в этой машине сильно отличался от обычного военного патруля, и не только численностью. Даже водитель, хотя и носил полевую форму армейского сержанта, был с почти интеллигентной козлиной бородкой, которую среди людей военных не часто встретишь. А человек в военной форме, но без знаков различия, что сидел на командирском месте справа от водителя, носил широкую, как лопата, бороду с проседью. На заднем сиденье, лицом к борту, устроился еще один бородач, в гражданском. Он держал руки на двух джойстиках и рассматривал мониторы множества приборов, что окружали его. Броня вместо стекол и затемненные смотровые щели не позволяли взгляду снаружи проникнуть в «Хаммер» и отличить его от обычной патрульной машины, к которым жители Басры уже давно привыкли.

– Кажется, мы не туда едем, – всматриваясь в смотровую щель, вместо того чтобы смотреть в водительский монитор, посетовал козлобородый водитель. Он явно не привык к вождению этой бронированной машины, не чувствовал габаритов, не умел ориентироваться в условиях ограниченного визуального наблюдения и потому ощущал себя неуверенно, постоянно считая, что едет не туда. И никак не мог привыкнуть к боевой технике, несмотря на то что носил сержантский мундир.