Альберт Байкалов - Антиджихад

Альберт Байкалов

Антиджихад

Глава 1

Гафур стоял в центре комнаты с чашкой горячего кофе в руке и завороженно смотрел на экран «Panasonik». Но его внимание привлекла не симпатичная дикторша, а то, о чем она говорила.

С тревогой в голосе миловидная дамочка сообщала о том, что при разборе фундамента широко известной даже за пределами России гостиницы, в специально оборудованной нише, обнаружены почти полторы тонны тротила. По всем признакам он был оставлен там еще во времена войны. У Гафура, приехавшего в столицу только с одной целью – прославить себя на весь исламский мир, такие новости просто «срывали крышу». Сейчас он размышлял над тем, как сделать так, чтобы взять хотя бы половину найденной взрывчатки. Две машины с подобным обнаруженному в гостинице взрывчатым веществом, отправленные лично для него, были задержаны ФСБ еще в Ставропольском крае, и теперь он был сапожником без сапог. Необходимо было как-то восполнить потери.

Поглощенный своими мыслями, Гафур не замечал, как ароматный, горячий напиток вытекает из чашки на ковер, образуя коричневое пятно.

«Надо найти людей, кто будет оформлять акт на уничтожение находки, и заплатить им за каждый спасенный килограмм по десять долларов. Нет! По двадцать! Взрывчатка в Москве, да еще в таком количестве! Я смогу затмить подвиг братьев, которые атаковали Башни-близнецы в Америке, и покрыть себя славой!»

– Милый, – влажный язычок скользнул от ступни по голени к колену, потом выше, по покрытому густой черной порослью бедру, и вот уже головка Зины оттопырила домашний халат в том месте, где располагалось его мужское достоинство.

Гафур не заметил, как, выбравшись из спальни, Зина подползла к нему, словно кошка, и поднырнула под полу халата.

Сейчас было не до нее. Грубо толкнув Зину коленом в упругую грудь, он отправился в ванную, на ходу размышляя, как распределить тротил, который скоро попадет к нему в руки. В том, что это случится, Гафур был уверен: у него есть деньги, а в России для достижения любой цели, кроме них, ничего больше не нужно.

«Можно заминировать пару десятков автобусов и рвануть их в „час пик“, можно заказать полсотни женщин, и эти тупые „бомбочки“, разбредясь по центру этого города, вмиг унесут с собой тысячи неверных, можно… Нужен старик Камаль! У него связи, а главное, светлая голова», – размышлял Гафур, стоя под струями горячей воды.

Ненасытная Зинка, с огромными грудями и гладко выбритым лобком, не оставила его в покое и здесь. Иногда ему казалось, что для этой синеглазки не существует ничего более, кроме секса. Изредка, оглядывая себя в зеркале, он не мог понять, как такая красивая женщина могла польститься на огромного, с узким лбом, густыми, почти в палец шириной, бровями и глубоко посаженными глазами мужчину. Гафур знал, что он некрасив, даже страшен, и гордился этим. Воин должен быть таким. Он одним своим видом может нагнать страх на врага и вынудить того сложить оружие. Но эта-то что в нем нашла?

Ее точеная, с нежной бархатистой кожей ножка скользнула между двух его ножищ, едва не свалив на пол ванной комнаты. С трудом удержав равновесие, Гафур схватил Зинку за осиную талию двумя своими лапами, развернул ее на сто восемьдесят градусов, нагнул… Зинка замерла в ожидании вожделенного секса. Он даже почувствовал легкую дрожь ее тела… Но Гафуру сейчас не до женщины, как бы ни была она красива. Со всего размаха он стал хлестать ее ладонью по ягодицам.

Рык Гафура заглушил нечеловеческий вопль Зинки.

– …Говорил, женщина, когда занят, не лезь!.. Говорил, не гладь меня, когда я думаю. Получай!

– Ой, родненький! Мамочки…

Гафуру не пришлось лететь в Эмираты, чтобы встретиться с Камалем, когда раздался телефонный звонок.

Зинка, лежа на животе поперек кровати, жалобно постанывала и бормотала слова, которых Гафур разобрать не мог, сам же Гафур повязывал на мускулистой шее галстук.

Узел не получался, Гафур был зол, но просить Зинку взять трубку не решился. Подойдя к журнальному столику, он схватил сотовый телефон, и, не взглянув на определившийся номер, приложил мобильник к уху.

– Да!

– Что, дорогой, не в духе?

Услышав голос Камаля, Гафур растерялся.

– Здравствуй! Почему молчишь? – продолжал знакомый до боли старческий голос.

– Здравствуйте! – почти взвыл чеченец, отчего прижатая плечом к уху трубка выскользнула и грохнулась на пол.

Встав на четвереньки, смешно перебирая руками и ногами, Гафур ринулся под кровать и со всего размаха врезался в ее спинку. Зинкины постанывания вмиг прекратились.

Едва Гафур дотянулся до телефона, он тут же трясущимися руками вновь приложил его к уху.

– Что там у тебя? Почему так долго не отвечал?

Гафур поднялся и с ненавистью посмотрел на Зинку, размышляя над тем, как оправдать паузу. Однако араб не стал ждать ответа:

– Жди меня в полдень, – Камаль отключил телефон.

Гафур медленно опустился в кресло и задумался.

Выходит, Камаль в Москве. Места встреч на случай его прилета они оговорили еще в Каире. Сегодня вторник, значит, он подъедет в торговое представительство. Гафур посмотрел на часы, потом бросил брезгливый взгляд на Зинку, встал и, теребя подбородок, зашагал из угла в угол спальни.

На встрече он уже должен чем-то удивить своего хозяина. Показать свою работу. Только чем?

Неожиданно ему пришла в голову мысль. Нужно прямо сейчас отправить Кривого и Дыбу на разведку к гостинице, и, если повезет, пусть попытаются отыскать там человека, готового помочь осуществить его план. Выглядят они довольно респектабельно, возможно, уже к обеду им даже удастся решить вопрос. Камаль наверняка прилетел по тому же делу и будет очень удивлен, узнав, что он уже нашел выход из положения.

Кривой и Дыба были обыкновенными отщепенцами, бежавшими в начале девяностых от правосудия в Чечню, которая в то время принимала у себя все отребье. Кривой, он же Криворучко Олег, неудачно «выбил» деньги у какого-то кооператора, после чего жена его стала вдовой, а дети сиротами. Среднего роста русоволосый паренек, имевший за плечами два года службы в армии и спортивную карьеру боксера, не захотел рисковать и в тот же день сел на поезд Москва-Грозный. Его дружок, Дыба, худощавый каратист-самоучка, и вовсе попал под расстрельную статью, вырезав целую семью начинающего предпринимателя. Поскитавшись по России и налюбовавшись своими фотографиями на известных стендах, он также рванул на Кавказ. Спустя год началась война, и парням ничего не оставалось делать, как встать в ряды новоиспеченной армии генерала Дудаева. Чувствуя себя чужими среди непокорных горцев, они всеми силами старались заработать авторитет, и это у них получилось. Их славянская внешность сыграла основную роль в том, что оба оказались в составе диверсионной группы Гафура, организованной в конце две тысячи пятого года. Пройдя дополнительную подготовку в лагерях Афганистана и Грузии, они вернулись на родину уже в ином статусе и под другими фамилиями.

Рука вновь потянулась к лежащему на столике телефону.

В свое время Гафур учился в Москве. И не где-нибудь, а в военном училище имени Верховного Совета, поступив туда после года службы в армии. Как удалось сыну обыкновенного председателя колхоза оказаться в стенах престижного по тем временам вуза, куда безродному вход был заказан, одному богу известно, но окончить его он не смог, так как сломал на третьем курсе нос внучатому племяннику известного на всю страну полководца. Сейчас Гафур вернулся сюда отнюдь не для того, чтобы вспомнить те годы и побродить по памятным местам. Он приехал возглавить мощную террористическую группировку и нагнать ужас на неверных.

Скатившись куда-то за Садовое кольцо, угасающее солнце освещало лишь верхние этажи высоток странным, желтовато-розовым светом, отражаясь от окон своими остывшими лучами.

Уставший за день город нервно гудел – сигналили машины, гремели трамваи. По тротуарам текли людские реки, образуя на перекрестках, у станций метро и остановок общественного транспорта некое подобие водоворотов.

Была пятница. Ресторан «Скала», расположенный на улице Декабристов в спальном районе Москвы, пока еще скучал в ожидании своих гостей. Из полутора десятков столиков «Бирюзового» зала занята была лишь треть.

Большинство посетителей в это время представляли собой разного рода служащих из расположенных по соседству фирм, адвокатской конторы и банка, заскочивших посидеть за чашечкой кофе, выпить рюмку коньяка под негромкую музыку, чтобы стряхнуть с себя накопившееся за пять дней рабочей недели напряжение. Они, подобно водолазам-глубоководникам, проходившим после погружения адаптацию в барокамерах, приводили здесь свою нервную систему в порядок перед тем, как отправиться домой. Исключение составляли лишь влюбленная пара да какая-то престарелая чета. Вся эта публика изредка посматривала в дальний угол зала, где все семь мест за столом заняли крепкие и сравнительно молодые мужчины, трое из которых имели ярко выраженную внешность так нелюбимых в столице лиц кавказской национальности.